Газета Завтра 358 (41 2000) - [8]

Такие перекосы раскалывают общество, деморализуют людей.

— Ваш бывший подчиненный и товарищ по оружию генерал Шаманов решил баллотироваться на пост губернатора Ульяновской области. Еще недавно много говорили о некоем конфликте между вами, о какой-то ревности. Как вы отнеслись к этому его решению? Как вы вообще относитесь к тому, что все больше военных уходят в большую политику?

— Все разговоры о наших с Шамановым "конфликтах" — не более чем досужие выдумки. Тем более рассказы о какой-то "ревности". Мы вместе прошли прошлую войну. Вместе прошли эту. Всегда между нами было понимание, тем более, что по службе Владимир Анатольевич все эти годы был моим подчиненным. Да, у нас были несколько разные методы ведения войны. Шаманов — человек горячий, резкий, азартный. Я более сдержан, чаще стремился действовать не силой, а дипломатией. Но оба мы работали на один результат — разгром бандитов, и задачи, стоящие перед нами, выполнили.

Что касается его ухода в политику. Я считаю, что это личное дело генерала Шаманова. Если он принял такое решение, значит, понимает чего хочет добиться.

Здесь каждый выбирает то, что ему ближе.

Я себя не мыслю без армии. И могу честно сказать, что я военный до мозга костей. И никогда это свое призвание не брошу. Армия мне дала все: образование, судьбу, карьеру, власть, славу. Поэтому вне ее я себя уже не мыслю.

Что касается ухода военных в политику, то считаю это закономерным процессом.

Наш Президент — сам человек военный. Офицер. И ему, как никому другому, понятна и близка психология военного человека. А это прежде всего державность мышления, чувство ответственности, долга перед своей страной, чести, совести. Поэтому Путин и старается опереться на военных. В нынешней крайне сложной обстановке к управлению страной должны прийти люди чести, люди с государственным мышлением.

— Совсем недавно с резкой критикой на вас обрушился президент Ингушетии Руслан Аушев. Обвинивший вас в затягивании чеченской войны и нежелании идти на мирные переговоры с боевиками. Вы действительно против переговоров?

— Переговоры имеют смысл тогда, когда есть с кем договариваться и есть о чем. Вести сегодня переговоры с Масхадовым — я лично не вижу никакого смысла. Он ничем уже давно не командует и ничего не возглавляет. По табели о рангах боевиков Масхадов сегодня в лучшем случае на четвертом-пятом месте после Басаева и Хаттаба. И от него ничего не зависит. Договариваться же с этим зверем просто не о чем. Они должны быть уничтожены. И будут уничтожены.

Что касается самого Аушева, то мое отношение к этому человеку более чем прохладное. Я считаю его просто трусом, который пытается ловить дивиденды в мутной воде этой войны. Он боится боевиков и потому всячески старается им угодить, то вызываясь в очередные посредники на переговоры, то разглагольствуя о "бедном чеченском народе" и выпрашивая кредиты для беженцев. И при этом старательно заигрывает с Москвой, пытается убедить всех в том, что он тут чуть ли не единственный миротворец и союзник.

При этом боевики себя чувствуют в Ингушетии, как у себя дома. Сколько раз уже за эту войну на территории Ингушетии наши колонны и вертолеты попадали под обстрел боевиков.

Мы уже давно ставим вопрос о переносе всех лагерей с территории Ингушетии обратно в Чечню. Казалось бы, если война закончена, боевые действия не ведутся — возвращайтесь по домам. Пора уже. Не тут-то было! Не хотят. При этом интересная деталь: заметьте, среди них почти нет мужчин. Только женщины, дети и старики. Наши источники уже давно говорят, что в этих лагерях укрываеются большинство семей непримиримых боевиков, которых Россия кормит, содержит, лечит и которыми ее, Россию, еще и попрекают.

Беженцы нужны Аушеву. Сколько под них было получено средств, сколько гуманитарных эшелонов.

— И последний вопрос. Геннадий Николаевич, вы уже пятый год воюете против боевиков. За эти годы, наверное, сложилось и ваше отношение к ним. Кто для вас сегодня Басаев, Хаттаб, Масхадов? Есть ли у вас к ним уважение как достойным противникам?

— К Басаеву, Хаттабу никакого. Это зверье. Нелюди. Никаких военных талантов за ними нет. Все их "успехи" состояли из нашей глупости, предательства политиков и взяток. Стоило нам начать воевать всерьез, как все их "везение" закончилось. Они положили пятнадцать тысяч своих отборных боевиков и не добились ничего. Наоборот. Все потеряли. Инициативу, влияние, технику, деньги.

И презираю и ненавижу этих зверей. К Масхадову мое отношение сложнее. До этой войны я его уважал как человека.

На прошлой войне он имел мужество и смелость предложить за спиной Дудаева весной 1995 года переговоры о прекращении войны.

Грачев пообещал приехать на них встретиться, с Масхадовым, но неожиданно вместо себя отправил меня. И я трижды, фактически без оружия и сопровождения, на одном "уазе" приезжал к нему на встречу. Мы говорили о том, что войну надо заканчивать, он был согласен на то, чтобы Чечня оставалась в составе России, но получала больше автономии. Грачев так на переговоры и не приехал.

Фактически я был в его власти. Ему ничего не стоило меня захватить. Но он сдержал слово. И за это я его уважал.