Газета Завтра 356 (39 2000) - [7]

Мы ждали, что возникнет глубинное слияние, возникнет новая идеология, но этого не случилось. Более того, сегодня происходит отчуждение "красных" и "белых". Причины этого — частичный исход либералов из Кремля. Сегодняшняя кремлевская власть лишь наполовину либеральна. Агрессивная часть либералов изгнана, переброшена за кремлевский ров. В Кремле снова зазвучали слова: Родина, держава, народ. Но другая часть либералов осталась в Кремле. По-прежнему уничтожает народное хозяйство России, пьет живые соки российских крестьян и рабочих. Исполнительная власть двойственна, как Луна,— имеет освещенную и теневую стороны. И эта двойственность кремлевской власти, присутствие в ней патриотической философии порождают сложный сдвиг всех мировоззренческих пластов. Агрессивный либерализм, повинный в русских катастрофах 1917 и 1991 годов, уничтоживший и "белую", и "красную" эпоху, все еще остается в Кремле. Но одновременно в Кремль возвращается державный патриотизм — с белой имперской символикой. Крах либерализма в России очевиден, как очевиден крах НТВ.

Наш "красно-белый" патриотический альянс испытывает огромное напряжение. "Белая" часть нашего движения все больше и больше тяготеет к Кремлю, жадно слушает "петровские речи" Президента. У некоторых "красных" возникает искушение примкнуть к "оппозиционеру" Гусинскому. Это мучительно для нашего Союза, ставит под сомнение нашу десятилетнюю работу, грозит разрушением отношений и связей. Но одновременно сулит долгожданное слияние, теперь уже в новой реальности, с более широким охватом общества. Быть может, мы находимся на пороге долгожданного национального синтеза, когда вместо обрубков истории, исключающей всякое историческое творчество, всякий порыв, всякое коллективное усилие,— вместо этой растерзанной истории опять образуется единое русское поле шириной в бесконечность. Это подтверждает трагедия "Курска". Гибель русского ковчега с когортой русских воинов не разобщила нас, но соединила — вне сословий, партий, национальностей. Они не покинули поле битвы, свои титановые отсеки, не покинули реакторы и полегли под ударами: одни говорят — судьбы, другие — все тех же враждебных России сил, которым рано торжествовать. Там, в глубинах Баренцева моря, прошла своя Куликовская сеча. Взрывная волна разрушила перегородки подводного корабля, но разрушила и перегородки, разделяющие сегодняшнее русское общество. Перегородки между партиями, между богатыми и бедными, православными и неправославными, между русскими и нерусскими. В этом горе, в ощущении русского подвига соединилось несоединимое.

Так всегда бывало в русской истории: поражение полка Игорева превратилось в победу Дмитрия Донского, горе Родины, потерявшей в Великой Отечественной 25 миллионов, превратилось в священное чувство горней Победы. Мы, патриоты, обратились к народу России с призывом построить новую лодку, пустить по кругу шапку, чтобы в эту шапку кидали кто алмазную серьгу, кто стертый пятак. Эта новая лодка, возрожденный "Курск", должна быть построена, как строился храм Христа Спасителя на месте разрушенного и разоренного. Этим творящим действом мы хотим не просто вернуть России боевую единицу ядерного подводного флота, но построить русский храм, святилище вопреки всем бедам, всему мировому злу. Мы хотим построить эту плавающую крепость, этот плавающий монастырь и освятить им пучины русского океана — океана русской истории. Мы предлагаем, склоняя головы перед вдовами и сиротами, захоронить прах моряков в кремлевской стене. Красная площадь — икона России, которая с каждой новой эпохой украшается новыми житиями. Усыпальница русских царей в Архангельском соборе, усыпальницы красных героев между Спасской и Троицкой башнями Кремля — это исторические святыни двух русских эпох. У кремлевской стены есть еще просторное алое поле, там есть место для новых русских мучеников, для десантников 6-й роты, для подводников "Курска". Наша история не исчерпана, наше пространство и время рассчитаны на великое будущее. Всякое государство стоит на подвиге, на священной жертве, на мученическом венце. Мы предлагаем захоронить подводников в кремлевской стене, чтобы родственники и близкие, которые не получат из ледовитых пучин родного лица, родного праха, могли приходить к Кремлю и поклоняться не просто своему капитану, своему старшине, своему мичману, но поклоняться Родине. Через мучеников новейшей истории сочетаются "белая" эпоха и "красная", история продолжается в бесконечность.

Слияние неизбежно. Коммунистический Китай поставил памятник двум воинам — солдату Мао Цзедуна и солдату Чан Кайши, тем самым соединив эти две растерзанные эпохи. Франко поставил в окрестностях Мадрида памятник на общей могиле фалангистов и республиканцев, прекратив тем самым гражданскую распрю. Настало время и для России поставить такой примиряющий памятник. Этим памятником мог бы стать некрополь на Красной площади, где все успокаиваются, примиряются, где кончается вражда. Как бы ни враждовали когда-то живые, мертвые должны помириться, а, помирившись, должны помирить и живых. Канонизация Николая II, который был символом кровавой распри "красных" и "белых", взывал к отмщению — приобщение его к лику святых делает его великим примирителем распри, молящимся за единую, умиротворенную Россию.