Газета Завтра 351 (34 2000) - [19]

. В этой главе, желая оставаться "над схваткой" и не снисходя до слова "русский", авторы пишут: "Церковь скорбит, когда в связи с разделением полиэтнических государств разрушается историческая общность людей, попираются их права и в жизнь многих приходят страдания". А чуть выше говорится так: "Церковь приветствует тенденции к объединению стран и народов, особенно имеющих историческую и культурную общность, при условии, что эти объединения не направлены против третьей стороны". Что же, если мы объединимся с Белоруссией, чтобы противостоять натиску Америки, — это будет против воли Божьей?

К процессам глобализации Церковь подходит с "критической осторожностью", называя несправедливым "доминирование стран сильных над слабыми, богатых над бедными, технологически и информационно развитых над остальными". Все, что нужно, чтобы успокоить Церковь, — "сугубая ответственность" политиков и "согласие с волей народа". Обычно с таких же слов начинаются послания американских президентов. Наконец, отмечая опасность "международных экономических и финансовых структур, не признающих никаких пределов", "Церковь ставит вопрос о всестороннем контроле за транснациональными корпорациями и за процессами, происходящими в финансовом секторе экономики… через использование всех механизмов, доступных обществу и государству". Отчего-то кажется, что в своем нынешнем состоянии Православная церковь, добивающаяся "признания легитимности религиозного мировоззрения как основания для общественно значимых деяний", не сильно бы страдала, окажись она на месте одной из таких корпораций. К этому некоторая часть церковных иерархов, видимо, и стремится изо всех сил.

Борис КАГАРЛИЦКИЙ, старший научный сотрудник Института сравнительной политологии ВОЙНА КАК ОРУДИЕ ТОРГА

СЛОВА КЛЕМАНСО — "война слишком серьезное дело, чтобы доверять его генералам" — давно стали почти банальностью. Другой вопрос, что стоит за этим изречением. Об этом обычно не задумываются.

Успех или поражение в любой войне — начиная с древних времен — зависели от множества обстоятельств, причем чисто военные факторы далеко не всегда были решающими. Тем более это относится к партизанским и гражданским войнам. Иными словами — к чеченскому конфликту. Показательно, что ни казенные пропагандисты и аналитики, ни их либеральные критики не попытались серьезно задуматься над уроками прежних войн.

Попробуем сформулировать несколько общих правил, а затем на этой основе попробуем сделать выводы относительно нашего ближайшего будущего.

Правило первое и главное: партизанская война продолжается ровно столько времени, сколько воспроизводятся в обществе определенные социальные и культурные нормы, сделавшие ее неизбежными. Генералам всегда крайне неприятно признавать, что они воюют с народом или с какой-то его достаточно большой частью. Потому они постоянно ищут внешние источники геррильи: наемников, иностранных инструкторов (советских, американских, арабских, кубинских), пути снабжения партизан.

Действительно, почти во всех современных геррильях внешнее вмешательство имело место, но оно всегда было второстепенным. Более того, порой оно даже ослабляло повстанцев. Единственная проблема любого повстанческого движения — пополнение молодежью. Если есть люди, будет и оружие. Пусть его будет недоставать, пусть будет нехватка опытных специалистов, пусть из-за устаревшего снаряжения будут дополнительные потери. Все это не имеет никакого значения до тех пор, пока есть свежие пополнения.

В 1945 — 51 годах в Прибалтике и Западной Украине был поставлен практически чистый эксперимент. "Лесные братья" находились в фактической изоляции от внешнего мира, граница была надежно перекрыта. Тем не менее они продержались 6 лет и побеждены были вовсе не из-за недостатка оружия, а из-за отсутствия свежих рекрутов.

Почему молодые литовцы или западенцы перестали вливаться в повстанческие отряды? Объяснить это репрессиями тоже невозможно. Пик репрессий приходился на 1947 — 49 годы, к этому же времени относится и подъем повстанческого движения. Напротив, его крах относится к 50-м годам, когда репрессии прекратились.

Дело в том, что на занятых советскими силами территориях жизнь понемногу наладилась, для молодежи, даже националистически настроенной, стало более привлекательным делать карьеру в новой системе, нежели рисковать жизнью в лесах. Показательно, что уровень жизни в нелояльной Прибалтике был выше, нежели в остальном СССР. Причем московское начальство тщательно заботилось о его поддержании.

В итоге молодые литовцы, латыши и западенцы вместо того, чтобы пополнять ряды партизан, стали вступать в КПСС, возглавлять советские учреждения и в конечном счете вполне мирными средствами добились того же, к чему стремились "лесные братья". В этом смысле "антитеррористические операции" в Прибалтике и на Западной Украине закончились таким же провалом, как и вьетнамский поход американцев или афганская авантюра СССР. Но это уже другая история.

Правило второе: если антиповстанческая операция армии не заканчивается полной победой в течение двух-трех месяцев — значит армия уже проиграла.