Газета Завтра 349 (32 2000) - [18]

"Громилы" типа Жириновского, которые эксплуатировали расщепленное национальное сознание, также теряют паству, поскольку связного проекта предложить в принципе не могут. Для этого надо было бы преодолеть расщепление сознания, то есть утратить единственный источник их очарования. Ельцин поднялся на волне разрушения СССР и "западной утопии". Это уже никого вдохновить не может, и "ельцинизм воров" должен искать новую политическую маску, но срок ее действенности будет намного короче, нежели у Ельцина.

КПРФ — партия с самой большой объединяющей способностью, которую она, однако, не увеличивает. Слишком широк захват (от безработных до "национальной буржуазии") и противоречивы программные заявления. В результате в образе КПРФ, что сложился в массовом сознании, слишком много "номенклатуры" и не хватает искренности. Пусть это образ ошибочный, но он действует. Главная ценность КПРФ — система низовых организаций, реальная идеология которых мало зависит от заявлений публичных политиков от КПРФ и сводится в основном к здравому смыслу и стихийной философии справедливости. Надолго ресурса такой идеологической базы не хватит, да и в организационном плане разрыв между верхушкой и базой начнет ослаблять партию. Пока что КПРФ смогла выполнить главную задачу — сдержать противника в отступлении, работая на идейных ресурсах возмущения. Но привлечь основную массу народа и особенно молодежь с этими ресурсами невозможно — для них нужен проект развития. Его можно выработать только на базе большого теоретического прорыва, через интеллектуальный диалог.

КАКОВА ЖЕ "КАРТА" НАШЕГО ОБЩЕСТВА, если оставить в стороне влиятельное, но очень небольшое меньшинство, которое вне всяких идеологий присосалось к экономическим ресурсам и не отвалится от артерии, пока ему не дадут хорошего пинка под зад? Являются ли массивные общественные силы более радикальными, чем политические партии и движения? Иными словами, "растаскивает" ли общество политиков прочь от центра, так что главной тенденцией будет дальнейшая фрагментация вплоть до антагонизма?

Я считаю, что та часть народа, которая оказалась не охваченной идеологиями перечисленных политических сил, находится не "за" этими силами, не в зоне большего радикализма, а "между" ними, как центр подсолнуха, обрамленный лепестками партий. Значит, она в принципе может составить центральное ядро, при обретении самосознания которым и произойдет достаточная консолидация общества. В ядре находятся люди здравого смысла, их не удовлетворяет неопределенность и внутренняя противоречивость программ нынешних партий.

Из многих признаков можно создать следующий, конечно, весьма рыхлый, образ этой части народа ("ядра"):

— Она не сосредоточена в определенном социальном слое или поколении, но обладает общими культурными основаниями (языком, набором понятий и типом мышления).

— Она не воспринимает фразеологии марксизма, но ценит его суть и метод рассуждений (она их в какой-то мере использует — стихийно, очищая от вульгаризаторских наслоений).

— Она не увлечена антисоветизмом, высоко оценивает советский социальный порядок (ругань не в счет), однако скептически относится к идее реставрации советского строя, а тем более СССР. В целом она ощущает, что советский проект представлял нечто очень значительное, но непонятое. Это непонимание ее беспокоит.

— Она уже не верит в либеральную утопию и не является "прозападной". Западнические иллюзии сменились очень сильным скептицизмом в отношении Запада и его притязаний к России. Она отвергает сословное деление общества, но не тяготеет и к классовому устройству с демократией западного типа. Она не является и "антизападной" и равнодушна к державной российской риторике. Патриотическая патетика оппозиции вызывает у нее чувство неудобства, ее патриотизм избегает экзальтации.

— Она в отличие от нынешней оппозиции осознает или хотя бы чувствует, что политическая борьба сегодня идет в условиях, к которым мы не привыкли, — в условиях побежденной и практически оккупированной страны. Значит, должна вырабатываться какая-то новая "технология" борьбы.

Объединение этой части общества возможно, ибо пронизывающие ее культурные связи сильны и многообразны. На ней и держался советский строй — уже вопреки официальной идеологии КПСС и одновременному давлению антисоветизма в конце 80-х годов. Как это ни покажется парадоксальным, на ней же держалась и перестройка — как ее воспринимало общество, а не перехватившие власть теневые силы. На этом ядре держится и сегодня Россия, хотя по теории в нынешних социальных условиях и страна, и общество должны были бы рассыпаться.

Дать этому потенциальному "ядру" самосознание сможет партия с духовным и социальным проектом, а также стилем мышления и организацией, отвечающим приведенным выше признакам. Это партия, чья идеология не будет ни либеральной, ни марксистской, ни антисоветской, ни "прозападной", ни "ура-патриотической". Казалось бы, речь идет о партии социал-демократического толка — современной, с большим социальным проектом, но хладнокровной, способной на ведение дел в "переходные периоды" с необычными и плохо изученными угрозами. Но назвать такую партию в России социал-демократией — очень грубое упрощение, и, строго говоря, неверно, поскольку в социал-демократии слишком много западничества и либерализма и уже слишком мало духовного порыва. А без него нам не обойтись. Социал-демократия — движение сытых, оно уже "не зацветает будущим".