Газета Завтра 333 (16 2000) - [22]

При этом руководители местных органов МВД ничего не имеют против "восстановления" в службе бывших сотрудников МВД и МШГБ (Министерства шариатской государственной безопасности) ЧРИ, "не замеченных" в причастности к тяжким преступлениям. Проверка кандидатов на службу в органы МВД из числа чеченцев проходит поверхностно. Значительная часть из них в 1995-1996 годах принимала участие в боевых действиях против российских войск, но под предлогом амнистии даже доказанное участие в боевых действиях в прошлую кампанию не является в глазах милицейских кадровиков причиной для отказа в зачислении. Кроме того, в связи с уничтожением боевиками при отступлении служебных документов, подтвердить или опровергнуть участие кандидатов в преступной деятельности в период 1992-1999 гг. крайне затруднительно.

В то же время соответствующие подразделения всех привлечённых к операциям в республике правоохранительных структур непрерывно получают информацию о стремлении как лидеров бандформирований, так и командиров "лояльных" НВФ внедрить в органы МВД своих родственников и приверженцев. Намерение руководства МВД уже к лету сего года в основном закончить формирование местных органов неизбежно приведёт к повторению в более тяжкой форме ситуации 1995-1996 года, когда органы внутренних дел были в значительной степени укомплектованы агентурой противника.

"ЗАКОННЫЕ" БАНДФОРМИРОВАНИЯ

В конце концов все вышеуказанные "огрехи" худо-бедно вписываются в рамки нашего законодательства. А вот к какому разряду отнести существование, и более того — быстрое "размножение" в Чечне всякого рода "ополчений" и "отрядов самообороны"? Таковые существуют сейчас в Гудермесе, Аргуне, Ведено, Шали (список можно продолжить). В каждом из них — от нескольких десятков до нескольких сотен "бойцов".

Укомплектованные зачастую бывшими боевиками или членами преступных группировок, такие отряды принципиально ничем не отличаются от бандформирований, действующих против ФВ. Лишнее подтверждение тому — многочисленные случаи перехода бойцов "милиции" Б.Гантемирова на сторону противника при штурме Грозного вместе с полученным перед тем из рук федерального командования автоматическим оружием (по некоторым данным, число "перебежчиков" составило аж полторы сотни человек). В Гудермесе, например, существуют как минимум три "структуры", официально позволяющие состоящим в них чеченцам хранить и носить оружие. Это "отряд самообороны" братьев Д. и С.Ямадаевых, "охраны" муфтия Кадырова и Малика Сайдуллаева. В рядах всех указанных "подразделений" находятся лица, обоснованно подозреваемые в военных и особо тяжких уголовных преступлениях, в том числе — похищениях людей. Практически у всех членов таких вооружённых формирований (в том числе у их лидеров) имеются близкие родственники в рядах моджахедов. Возможность реального противодействия таких отрядов противнику крайне сомнительна, и само их легальное существование можно рассматривать лишь как своего рода "плату" федеральных властей за "неучастие в боевых действиях".

Данная проблема тем более актуальна, что деятельность "законных бандформирований" в корне подрывает надежды части местного населения на изменение обстановки к лучшему. Население видит, что реальная власть либо осталась в тех же руках (группировка Ямадаевых — в Гудермесе), либо перешла от одних бандитов к другим. В этой связи часть чеченцев, готовая пойти на честное сотрудничество с российскими властями, оказалась заранее оттеснена от участия во власти разного рода авантюристами и агентурой противника, корыстными путями втирающейся в доверие к представителям федеральных структур.

НАСТРОЕНИЯ НАСЕЛЕНИЯ

По сравнению с ноябрём-декабрём минувшего года положение изменилось в худшую сторону. Наряду с вышеуказанными факторами наибольшее влияние на умонастроения чеченцев оказала фактическая безнаказанность бывших и настоящих активистов НВФ, их пособников и вдохновителей. В этом отношении акт амнистии играет совершенно обратную роль, чем та, к которой он предназначен. Население имеет возможность сравнить два способа осуществления властных полномочий, и вывод, сделанный им, — не в пользу российских властей.

По данным соцопросов можно выявить следующее мнение, сложившееся среди жителей районов, 2-3 месяца назад перешедших под федеральный контроль. Согласно ему, новая власть является "слабой", неспособной карать своих врагов и, следовательно, поддерживать её бессмысленно. В этой обстановке значительная часть населения, уставшая от войны и потенциально готовая поддержать мероприятия российской власти, предпочитает позицию наблюдателя, никак не содействуя (из опасения мести боевиков) успешному проведению контртеррористической операции.

Страх тех чеченцев, у которых имелись причины опасаться возможного наказания за совершённые преступления, постепенно уступает место ощущению полной безнаказанности, стремлению "навязать свои правила" федеральным властям. "Бесхребетность" силовых структур оборачивается презрением чеченцев по отношению к ним.

В то же время значительная часть чеченцев, особенно выходцев из горных районов, продолжает придерживаться крайне антироссийской позиции. Особенно заметно данная тенденция проявляется среди молодёжи, не получившей никакого образования, кроме подготовки в лагерях моджахедов. Именно молодые люди в возрасте 12-18 лет наиболее подвержены антирусской пропаганде и являются, в случае затягивания войны, практически неисчерпаемым резервом пополнения НВФ. Ожидается, что в условиях поголовной безработицы, с учётом характерного для чеченского народа презрительного отношения к физическому труду, "полевые командиры" и далее смогут денежными посулами привлекать в свои ряды сотни и тысячи молодых чеченцев.