Газета Завтра 317 (52 1999) - [35]

Даже такие вроде бы простые вещи, как ходьба, бег, прыжки, плавание, верховая езда, стрельба, приобрели в спорте совершенно иной комплекс движений и навыков, несвойственных обычному, неспортивному человеку. В этом плане со спортом могут сравниться лишь танец, цирк и некоторые религиозные ритуалы; и неудивительно, что по крайней мере лучшие проявления танца давно превратились в такие виды спорта, как художественная гимнастика и фигурное катание, а конкурсы бальных танцев стремительно приближаются к понятию спорта.

Здесь важно иметь в виду, что, совершая некоторое продолжительное время нехарактерные для организма действия, человек сознательно достигает серьезных изменений в области психики (наиболее ярко это проявляется в религиозных ритуалах и, в частности, в шаманской практике). В этом плане спорт есть самый настоящий трамплин в некоторые измененные состояния сознания. Говоря иначе, человек с помощью спорта превозмогает всеохватывающую, деспотичную, опостылевшую реальность, от которой раньше было некуда скрыться, и переходит в свободный полет, в некое запредельное существование.

Таким образом, спорт начинается там, где кончается привычное, рационализированное течение человеческой жизни. Тут мы подошли к другому важному свойству, характеризующему спорт как феномен. Выразим его так — время останавливается, и мир замирает, когда начинается спорт.

Термин "остановки мира" еще недостаточно изучен; и в основном он употребляется применительно к искусствам. Человек, приходящий в театр или консерваторию, в идеале отстраняется от всякой жизненной кутерьмы и приобщается к "вечному". Однако театр, да и все пластические искусства, — это все-таки условность, игра в "как бы", показная ненатуральность, искусственное действо, тогда как спорт — это очищенная, сверхконцентрированная искренность. Это правда в чистом виде, которая так привлекает болельщика.

Кроме того, в подобных случаях зритель, сопереживая игре актеров и даже испытывая катарсис, остается лишь посторонним, пассивным соучастником театрально-мистического акта. Иное дело спорт — здесь человек сам выходит на арену, и все его чувства и переживания усиливаются многократно.

И это уже не бегство от мира! Метафорически выражаясь, человек с первой секундой матча или соревнования намеренно обращает мир в камень, чтобы посостязаться с ним. Слабо ему или нет? Человек говорит миру: "Стоп! Давай сразимся!" — и мир на час-два откладывает в сторону свои вечные козни и ловушки, принимает вызов человека и честно сражается с ним по незыблемым правилам до чьей-то победы. Это как контрольная проверка на прочность — себя и мира — в режим которой человек входит по своему усмотрению, когда он готов и полон сил, — единственный, пожалуй, противовес невообразимому множеству проверок, которые обрушивает на нас эта лукавая повседневность.

Остановка мира — это всегда остановка жизни, и спортивный поединок как событие "после жизни" становится как бы последним, верховным делом человека перед лицом неизбежной смерти. Совершая поступок с твердым осознанием того, что он может стать последним в твоей жизни, наполняет его необыкновенной силой и значимостью. В этом — экзистенциальное содержание спорта. И в этом же — вечность спортивного поединка: пока он длится, смертный мир ждет.

Здесь необыкновенно важное условие — и оно стало отличительным атрибутом любого вида спорта — существование простых, понятных, однозначных и неизменных на все время состязания правил. Эти правила уравнивают спортсмена как с недобрым миром, бросающим ему вызов, так и со всеми остальными участниками. Пусть зрители против тебя, пусть даже судья ошибается или намеренно искажает суть, — игра от этого не страдает, поскольку и зрители, и сам судья, с его ошибками и недобрыми намерениями, и вся строптивая непокорная Вселенная, взирающая на спортсмена в его моменте истины, — все вписано отдельными пунктами в эти правила. Поэтому все справедливо, и состязание всегда честно. Такого больше нет нигде: ни в искусстве, ни тем более в самом мире. Справедливая, честная победа — это претворение невинного, сказочного детского ожидания счастливой развязки, при которой силы добра всегда побеждают силы зла.

В широком смысле, к правилам, по которым человек сражается с миром на пятачке спортплощадки, относится и соперник. Хороший спортсмен никогда не злится на противника, никогда ни строит ему подлости, — и вовсе не из-за своей благородной натуры. Просто наличие соперника — это всего лишь одно из честных условий, в которых человек должен победить. Как на охоте никто не злится на тигра за то, что он есть и хочет есть, так и спортивный противник — это "атмосферное явление". Неспортивное поведение в этом смысле есть именно нарушение правил, которое обескровливает победу, превращает ее в суррогат, в фальшивку. Поэтому-то, спорт, несмотря на безграничную его нацеленность на результат, никогда не скатится до уровня уличной драки, где позволено все, — иначе из него исчезнет главное: искренность, честность и заслуженная победа.

В СПОРТЕ ЧЕЛОВЕК,