Газета Завтра 294 (29 1999) - [24]

В чем "идея" организации современных коммунистов — КПРФ? Что они хотят "загнать страну в концлагерь" — это неумная "пугалка". "Концлагерем" страна не была и при Брежневе. А современную КПРФ можно скорее обвинить в том, что она слишком комфортно чувствует себя в нынешней демократии, переходит на роль второй партии режима. (Сколько было их голосами утверждено премьеров и бюджетов, приведших к теперешнему обнищанию!) Уж в прошлое-то они стремятся не больше Гайдара. Вполне вызывает доверие, как искреннее выражение своей точки зрения, формулировка Г. А. Зюганова (на уже цитировавшемся "круглом столе", "Наш современник" № 11, 1997): "КПСС погубили три фактора: монополия на собственность, монополия на власть, монополия на истину". Но не случайно здесь отсутствует еще один, как мне кажется, самый важный фактор: ненациональность, то есть конкретно, "нерусскость" (в делах, а не на словах). Это погубило и КПСС, губит и нынешнюю КПРФ и все примыкающие к ней движения. С течением времени партия, конечно, менялась. Особенно во время войны в нее вступали люди, привлекаемые совсем не традиционной марксистско-ленинской идеологией. Но особенно в руководящем слое сохранился как "генетическая память" исконный коммунистический "интернационализм". То есть интерес участвовать в какой-то мировой игре, где русские — только средство. Она передалась и верхушке современных коммунистических партий.

ТИПИЧНЫМ ПРИМЕРОМ ТОГО, как коммунистические, уже послесталинские вожди откровенно пренебрегли интересами русского народа, была передача Крыма Украине в 1954 г. Это же сказалось и в экономической политике: вся страна (кроме богатого нефтью Азербайджана) дотировалась за счет РСФСР. В тяжелейшие годы войны были созданы Академии наук Казахстана, Узбекистана, Армении, Азербайджана; Татарский, Киргизский, Карело-Финский филиалы Академии наук СССР. В российских институтах готовилась национальная интеллигенция теперешних стран СНГ или республик Российской Федерации, которая сейчас часто с такой враждебностью относится к России. В РСФСР около 15 % мест в крупнейших вузах отдавалось поступавшим вне конкурса учащимся других республик. В 1973 г. на 100 научных работников имелось аспирантов: среди русских 9,7 человека, белорусов — 13,4, туркмен — 26,2, киргизов — 23,8. Русские и белорусы имели самый низкий процент лиц, обладающих ученой степенью. Таков же был и уровень жизни: в 50-е годы доходы колхозников Узбекистана были в 9 раз выше, чем в РСФСР.

В идеологии постановление XXIV съезда КПСС (1971 г.) декларировало: "Полное торжество социализма во всем мире неизбежно, и за это торжество мы будем бороться, не жалея сил" (чьих?). Тогда же "Правда" писала: "Да, Ленин родился в России, но российскую революцию он никогда не представлял себе иначе, как составную часть и фактор мировой революции". Дух интернационализма был жив! Да и в речах тогдашних вождей ясной была полная отрешенность от исторической России, о "нашей стране" они говорили, только подразумевая — после 1917 г. Последнее такое заявление я помню от Горбачева. Еще будучи вторым человеком в партии (первым был Черненко), он поехал с визитом в Англию и на каком-то банкете напомнил, что "дипломатические отношения между нашими странами имеют долгую историю — они установились в 1924 г."... Ну просто не мог он всерьез считать, что до революции у России и Англии не было дипломатических отношений! Очевидно, такова была сила идеологической традиции. (Впрочем, он-то легко выучивал новые слова и уже через несколько лет лепетал о "тысячелетней традиции" нашей страны.)

Было очевидно, что всякое соприкосновение с русской исторической традицией, попытка восстановления исторической памяти — болезненны для режима и вызывают ответный удар, обвинения в "патриархальщине", "антисоветизме", "идеализации старины", "отступлении от классовых критериев". Такие удары в свое время приняли В. В. Кожинов (за статью, где упоминалось "Слово о законе и благодати" Иллариона Киевского), Ю. И. Селезнев (за книгу о Достоевском), Ю. М. Лощиц (за книгу о Гончарове), М. П. Лобанов (за книгу об Островском), В. П. Астафьев и многие другие. "Удар" заключался не только в статье в "Коммунисте" или "Литературной газете", но часто в запрете на публикацию на многие годы.

С начала 70-х годов тяга к национальным корням, к русской традиции стала пробивать себе дорогу и в официальных публикациях. Появился целый слой писателей, литературоведов, публицистов, пытавшихся осуществить эту тенденцию, не уходя в "подполье" или эмиграцию. После нападок на более низком уровне решительный удар со стороны партийного руководства был нанесен тогдашним руководителем Агитпропа А. Н. Яковлевым в статье "Против антиисторизма" ("Литературная газета", 15 ноября 1972 г.). Автора беспокоило то, что, хотя Ленин уже предупреждал по поводу "патриархальщины", появились какие-то "проповедники теории "истоков", причем они ищут эти истоки "именно в деревне". "Если говорить точнее, то речь идет даже не о старой деревне, а о "справном мужике". И с вершин Агитпропа напоминается: "...то, что его жизнь, его уклад порушили вместе с милыми его сердцу святынями в революционные годы, так это не от злого умысла или невежества, а сознательно". "А "справного мужика" надо было порушить. Такая уж она неуемная сила, революция". Но ведь статья на самом деле ставит принципиальный вопрос! Она предлагает всем критикуемым авторам открыто ответить на главный вопрос: "надо ли было порушить справного мужика?" Конечно, тогда это был ловкий ход: открыто заявить о своем сочувствии раскулаченным мужикам было невозможно.