Газета Завтра 288 (23 1999) - [3]

Мы давно ждали, когда в среде дружественных нам губернаторов раздастся сильный голос государственника-объеденителя, положившего предел сепаратизму. Вместо разрушительной политики Центра провозгласит созидательную, общерусскую идею, скрепляющую регионы в целостное полнокровное единство. Увы, голос Амана Тулеева пока не отвечает этим чаяниям. В нем нет откровений, а звучат досадные нотки нетерпеливого честолюбия.

На фоне какого нарисованного солнца сидел Аман Тулеев — восходящего или закатного? Народная мудрость учит — в позднем возрасте больно терять друзей. Новых же найти почти невозможно.

Главный редактор "Советской России" В. ЧИКИН

Главный редактор "Завтра" А. ПРОХАНОВ

концерт дежа вю 3

РОССИЯ НЕОДОЛИМАЯ (С лидером КПРФ и НПСР Геннадием ЗЮГАНОВЫМ беседуют главные редакторы газеты "Советская Россия" Валентин ЧИКИН и газеты "Завтра" Александр ПРОХАНОВ)

Каковы контуры ситуации после среза правительства Примакова?

Вопрос. Геннадий Андреевич, у нас на глазах завершился восьмимесячный период более или менее стабильного, плавного развития страны, управляемой правительством Примакова-Маслюкова. После сокрушительных ударов, нанесенных России "старыми" и "молодыми" реформаторами, это правительство смогло спасти остатки экономики, остатки финансовой системы. В результате колоссальных оперативных усилий удалось предотвратить гиперинфляцию, замерзание северных регионов, остановить голод и вывести Россию на медленный, едва заметный глазу, путь экономического роста. И вот этот период закончен. В канун проведения в Думе процедуры импичмента руками Ельцина произведен срез правительства Примакова, и после утверждения премьер-министром Степашина начался иной, отличающийся от первого, период. Каковы, на ваш взгляд, контуры новой политической ситуации? В чем причина нарастающего хаоса всей экономической, социальной жизни России?

Зюганов. Несколько слов об импичминте. Мы уже говорили о том, что импичмент был крайне необходим. Было бы непростительной ошибкой не воспользоваться единственной, оставленной законом, возможностью дать публичную оценку ельцинскому режиму — режиму воровства, насилия, лжи и катастроф. На этом настаивала последние годы страдающая Россия.

Импичмент в то же время выверял действенность нашей политической работы. Он показал, что эта сложнейшая конституционная процедура под силу народно-патриотическим силам. Они в состоянии осуществить эту огромную всероссийскую акцию, несмотря на противодействия, которые чинила власть. Импичмент показал, что народное самосознание правильно оценивает преступления ельцинского периода. И хотя эта процедура не увенчалась реальным отрешением Ельцина от власти, мы заложили глубокие основы для правового разбирательства на будущее.

Один из важнейших выводов этой процедуры видится в том, что состав Думы, состояние депутатского корпуса, который формировался 4 года тому назад, не соответствует нынешней российской действительности. Фракции ЛДПР и НДР предали страну практически в полном составе. Дрогнул каждый пятый "яблочник", треть депутатов группы регионов.

Режим Ельцина не приемлют теперь и бедняк, и богач, простой труженик и интеллектуал. Ельцин стал тяжким бременем для сегодняшней России. Всего два процента населения поддерживают его сегодня. Народ отвергает Ельцина, рассматривает его как исток всех зол и бед, как главную причину личной и общероссийской трагедии.

Депутатский корпус оказался не в состоянии выразить эту нарастающую всеобщую ненависть к Ельцину. Дума, пришедшая из времен черномырдинских пирамид и немцовских авантюр, корпоративно связана с группировками и кланами, уничижающими страну. Известную реплику "Не та Дума" я бы истолковал именно в этом смысле. Импичмент показал, что ее надо менять. После мая мы с удвоенной энергией разворачиваем подготовку к выборам, надеясь нынешней осенью исправить этот дефект, народ изберет такую Думу, которая выражала бы его чаяния и надежды.

Окончание на стр.2

Здесь запчасти на Ford Navigator 4 можно купить по самой низкой цене.

Владислав Шурыгин ПРЕДАНЫ "МИРОТВОРЦАМИ" (Сербский репортаж)

СТАРИК ПЛАКАЛ МОЛЧА. Крупные слезы катились по щекам цвета печеного яблока и капали за отворот рубахи на редкую седую поросль.

Где-то вдалеке ухали разрывы бомб "НАТО-авионов" — так сербы называют натовскую авиацию. Заполошно, часто били зенитки. Вопросительно-голодно смотрел на меня пес, развалившийся в тени дома с проваленной крышей. Откуда-то едко тянуло кислой взрывчаткой и непередаваемым горьким "палевом" жилого дома.

Семьдесят пятый день войны подползал к полудню.

— Момцы, патроны имаете?— спросил нас старик. Из-под вороха тряпья, лежащего у ног, он достал старый, затертый до серебристой белизны "АК" с отбитым прикладом.

— Треба патроны? Маю токо три десят,— мой сопровождающий, младший урадник Радо, торопливо достал из разгрузника магазин и сунул деду в руки.

— Хвала вам, момцы! Хвала!

— Не за что... — почему-то по-русски ответил Радо.

Надо спешить, и мы зашагали по улице. И тут я поймал себя на мысли, что почему-то боюсь обернуться и посмотреть на старика.