Газета Завтра 227 (14/1998) - [37]

В-пятых, он служил сильному и единому государству. Служил дружбе народов в этом государстве. Служил своими стихами и баснями, своим величавым Гимном и эпитафией Неизвестному солдату, служил и своей работой. В этом он всегда был близок Александру Проханову. Поэтому и покровительствовал ему в молодые годы…

В-шестых, он служил своему славному роду Михалковых, своей семье, своим детям… Я по-разному отношусь к творчеству братьев Андрея и Никиты Михалковых, но, надо признать, они выросли самостоятельными. Они создали себе собственные имена. Конечно, взлетать из-под крыла Сергея Михалкова было куда легче, чем из какой-нибудь вологодской деревеньки, но сколько знатных отпрысков ушло в пустоту? Сколькие стали лишь тенями своих знаменитых отцов? Можно сказать одно — что на потомках Сергея Михалкова природа отдохнуть не смогла… И поразиться пассионарности этого древнего рода…

Нет, не сумел в своей книжке и в своих интервью Михалков взлететь поверх барьеров. И прекрасно. Он с теми, кто умеет и служить, и творить, и радоваться жизни. Россия воздает ему должное. Природа тоже… А враги и предатели, о которых немало написано в книге воспоминаний, — от Алексина до Разгона, — они останутся примечаниями к будущим собраниям сочинений прекрасного детского писателя, сказочника, баснописца, сатирика Сергея Владимировича Михалкова… Мне всегда нравилось с ним спорить, даже когда он был тем самым высоким советским вельможей, о чем пишет Чупринин. Нравилось, потому что и в споре он был честен и соблюдал достоинство, не лютовал, не кипел ненавистью, по-античному был лишен амбиций. Увы, но какой-нибудь выскочка из крестьян чаще не подпускал к себе рядового, а тем более молодого, писателя за километр, и даже за любой намек на критику готов был истребить дотла… С Михалковым можно было спорить, не боясь удара в спину…

И последнее… Почему бы не взять за основу будущего Гимна России все те же михалковские слова? Что-то изменить, что-то подчистить, устранить временные тактические выражения и усилить вечное начало России. Неужели плохо звучит:

"Союз нерушимый республик свободных

Сплотила навеки великая Русь!"

Пусть так и будет!

Анатолий Бичуков: “СВОБОДА ОТ РОДИНЫ — НЕ СВОБОДА” ( Знаменитый русский скульптор отвечает на вопросы корреспондента “Завтра” Олега КУЗНЕЦОВА )

Я вошел в небольшое строение во дворике на улице Щепкина. Радушный хозяин встретил меня, и из прихожей я попал в зал, похожий на римский атриум, посреди которого стояла величественная женская фигура в два человеческих роста. Свет падал откуда-то сверху, а красивая славянка, сжимающая в одной руке скипетр, увенчанный державным орлом, а в другой щит, оценивающе смотрела на меня. Настолько непохожа она была на девушек из рекламных роликов, что подивился я своему впечатлению и отложил разгадку его на потом.

Корр. Анатолий Андреевич, расскажите о себе, дайте краткую справку о своих работах.

Анатолий БИЧУКОВ. Я закончил Институт им. Сурикова в 1964 году. Одновременно я работал, со второго курса участвовал во многих выставках. В молодости было трудно, не было мастерской, но я много работал. Этот дом, где мы находимся, предназначался на слом, и я его сам восстановил, получая копейки. Мастерская для художника — это его жизнь. Дом — это самое главное.

Я участвовал и участвую почти во всех выставках, проводимых Союзом художников. Сейчас в галерее на Кузнецком проходит выставка, посвященная защитникам Отечества. Там экспонируется и моя работа — портрет поэта Василия Федорова. А первая моя вещь — портрет Сергея Есенина. Он был показан на выставке "Советская Россия" в 1967 году. За этот портрет меня сразу приняли в Союз. Лепил я воинов, инженеров, рабочих, ученых, поэтов. Над образами поэтов и художников особенно много работал. Лепил поэтов Корнилова, Рогова, Блока; писателя Хемингуэя, художника Матвеева, казацкого певца Сейфулина… И всю жизнь размышлял над образом Есенина.

Корр. Анатолий Андреевич, вашего Есенина — того, что стоит на Тверском бульваре в Москве,- в народе очень любят, а за границей вас почитают?

А.Б. Работы мои есть и в Италии, Германии, в Швеции, на Кубе, во Вьетнаме, даже в Ботсване.

Но в основном — в России. "Защитники Земли русской" — на Поклонной, на Трубной — Святой Георгий — погибшим сотрудникам правоохранительных органов, Есенин в Москве, он же на Ваганьковском кладбище, у Боткинской больницы памятник Боткину, во Внукове — летчик гражданской авиации, памятник воинам-пожарным, множество мемориальных досок. В Кремлевском дворце стоят скульптуры императоров: Петра I, Екатерины II, Николая I, Александра II,- а также "Россия" (Красивая и строгая славянка в атриуме с верхним светом. — О. К.), "Правосудие".

Корр. Насколько мне известно, вы еще и преподаете.

А.Б. Я преподаю в Академии, созданной Ильей Глазуновым. Илья Сергеевич много потратил времени и сил на ее создание. У меня занятия два раза в неделю. Кафедру возглавляю и веду мастерскую. Мне нравится, что преподавание там построено на традициях Императорской Академии, ведется по программе этого учебного заведения. Наши студенты получают широкое образование, знают историю России и ее культуру. Это очень важно, чтобы они знали, где живут, знали своих предков, знали те произведения, которые создавались нашими предшественниками. Глазунов, пройдя через огромные трудности, создал такое учебное заведение, которым может гордиться Россия. Я во многих учебных заведениях был — в Италии, Швеции. Германии, Франции. Такой постановки дела, как у нас, я не видел. Без знания художественной грамоты, я считаю, художник не может выразить себя.