Газета Завтра 208 (47 1997) - [23]

Безоглядный и безграничный пацифизм уже имел место в истории России. Можно вспомнить завершающий этап русско-японской войны начала века. Самый же яркий пример - антивоенная пропаганда большевиков в 1917 году. И это притом, что боевые действия велись уже на территории России.

Так называемый “план Парвуса”, на который опирались большевики в 16-м году, заключался в “…уничтожающем разгроме России и последующей революции в ней! Если Россия не будет децентрализована и демократизована, опасность грозит всему миру”. Состоялась уникальная договоренность большевиков и германских представителей в вопросах “пропаганды мира” (именно так всегда предпочитали публично говорить в Берлине, касаясь этой щекотливой темы). И не случайно после Февральской революции большевики начали выпускать гигантское количество газет, листовок и прокламаций. В июле 1917 года тираж “Правды” - 90 тысяч, кроме нее выходит более 40 газет на разных языках тиражом в 320 тысяч экземпляров, покупались целиком крупные типографии. Никакие взносы “партийцев” не могли обеспечить это печатное половодье. “План” сработал. Россия была повержена, “децентрализована и демократизована”. И впоследствии захлебнулась кровью десятков миллионов людей… Сопоставляя факты истории, поневоле приходишь к мысли о правильности тезиса, что некоторые сегодняшние “демократы” по сути те же большевики-разрушители образца 1917 года, которым Россия - побоку, главное - “тотальная демократизация”, а некоторые наши банкиры, хозяева СМИ, снискали лавры, вполне сравнимые с лаврами Парвуса.

Болезнь массового пацифизма - это явление не чисто российское, она неоднократно поражала и другие страны. И правилом здесь, видимо, является то, что пацифизм как неприятие любой формы вооруженной защиты государством своих интересов поражал те страны, которые переживали глубокий социально-экономический и духовный кризис.

Наиболее яркий пример - это американская война во Вьетнаме. Когда война началась (1964 г.), она нашла довольно много сторонников в американском обществе. Но уже на рубеже 70-х годов в США разворачивается массовое антивоенное движение.

Пацифизм - это некая невротическая реакция (как правило неадекватная) на общее неблагополучие. Иначе трудно понять, почему американские СМИ так живописали ужасы бомбежек, тиражировали интервью со сбитыми американскими летчиками из вьетнамского плена, в которых летчики осуждали “преступную войну”.

Безусловно, сравнивать Чечню и Вьетнам не совсем правомерно. Вьетнам от Америки, ох, как далеко, а Чечня до недавнего времени являлась частью России, в которой полыхал вооруженный криминальный мятеж, на что, кстати, во всем мире реагируют одинаково. Но образ поведения российских СМИ вполне сравним с американскими СМИ периода вьетнамской войны. Только вот тогда американцы не дошли до того, чтобы на их ТВ правил бал главный идеолог вьетнамской компартии. Мы же имеем удовольствие уже три года регулярно внимать откровениям Мовлади Удугова с экрана ТВ и газетных страниц. К этому человеку в неизменной папахе и с тяжелым уклончивым взглядом мизантропа-русофоба стоит присмотреться внимательнее.

Грозненские друзья приоткрыли мне вехи биографии и особенность его положения в верхушке сепаратистов. Главная проблема Удугова - для нас, может быть, не вполне понятная, - безродность. Он детдомовский. То есть он не принадлежит ни к одному влиятельному и авторитетному тейпу, что для Чечни крайне важно. И в обычных условиях ему не суждено было бы добиться сколь-нибудь значительного поста. Чеченцы в таком положении обычно испытывают комплекс неполноценности. Но Удугов использовал шанс, предоставленный судьбой. В свое время проклятая империя дала ему возможность получить специальность журналиста. И в качестве журналиста средней руки он и работал на районном радио в Гудермесе. Где-то в это же время в Гудермесе трудился и освобожденный комсомольский работник Салман Радуев, которому в жизни крупно повезло - он стал зятем единственного чеченского генерала Советской Армии Дудаева. Время Удугова пришло на рубеже 90-х. Когда пошел вал национализма, Удугов понял, что для него появилась реальная возможность пробиться наверх, и запел, очевидно, ретивее и голосистее других. Удугов писал многочисленные обращения и заявления Дудаева, адресованные руководителям мусульманских государств. Очевидно, что религиозная нетерпимость и насильственное внедрение законов шариата под дулами автоматов не может нравиться подавляющему большинству населения Чечни, в том числе даже некоторым из главарей. И в январе 1997 года, в разгар предвыборной президентской кампании, Шамиль Басаев публично обвинил Удугова и его партию “Исламский порядок” в экспорте ваххабизма в Чечню со всеми вытекающими из этого последствиями. Нет сомнения, что интеллектуально Удугов выше “советского полковника” Масхадова, “заслуженного террориста республики” Басаева и, тем более, косноязычного Радуева. И благодаря мощнейшей рекламе российских масс-медиа Удугов стал бы президентом. Но, опять-таки, если бы не безродность. Поэтому главная задача Удугова в Чечне - насильственное насаждение радикального исламизма. Ибо его радикализм, сламывая традиционные ценности общества, сокрушает границы каст и сословий, странно другое. Как этого “Геббельса” раскручивали наши СМИ. Например, август 1996 г.: “Идет планомерная зачистка города Грозного от бандформирований федеральных войск”, - заявляет Удугов. И этот перл за деньги российских налогоплательщиков (ОРТ, “Радио России”, “Маяк”) и за деньги Гусинского (НТВ, “Эхо Москвы”) разносился по всей России вплоть до самой глухой деревушки, в том числе в Чечне.