Газета Завтра 195 (34 1997) - [17]

* * *

Толпы людей потоками, струями шествуют по взлетным полосам. Характерно одетые и глядящие исподлобья спецы; семейные пары, влекущие своих заинтересованных чад; праздно гуляющие барышни; рыскающие агенты фирм; какие-то важные персоны в непомерных пиджаках и с сотовыми телефонами в руках — все это двигается, смешивается и перемещается на плоскости открытых выставочных площадок. И у всех почти одинаковое, чуть вздернутое, немножко смешное и странное выражение лиц. Что значат эти лица? Почему одинаково — гоголем — смотрит и широконосый “новый русский” из “Росвооружения” и какая-то несчастная подмосковная девчушка, которую пропустил без билета служащий во внутренних войсках дядя? Что общего между их судьбами и характерами? Тайна эта раскрывается лишь тогда, когда и я наконец знакомлюсь с экспозицией. Рассматривая образцы русской современной военной техники, я вдруг чувствую на своем лице это особое “смешное” выражение. Понимаю — нечто рождается, поднимается в моей душе — почти забытое, утерянное, но, оказывается, такое ценное и нужное. Это чувство гордости за страну, за народ, за себя как часть целого. Того целого, что способно на прорыв, на движение вперед, на Победу.

Страшные, черные, горбатые, словно монстры из фильмов ужасов, боевые вертолеты облеплены детьми. В трапециевидной кабине знаменитой “Черной акулы” копошатся цветные комочки. Слышны крики и смех: кто-то кого-то окликает по имени.

Песья, рыцарская, жесткая форма “морды” К-50 контрастирует с обтекаемыми новейшими модификациями великолепных МИГов.

Надежные, тяжелые стальные машины в то же время утонченны и хрупки. Они молчаливы, но что-то напряженное живет в этой оцепенелости форм. Как будто эти машины готовы сейчас же, прямо с детской площадки, круто ринуться в пыльные небеса и там, на километровой высоте, резвиться стальными дельфинами.

Здесь же настоящий, летавший на орбиту первый и последний советский челнок “Буран”. Нет, это не муляж, выставленный ныне (как трофей) на посмешище и позор в московском Парке культуры, — это тот самый, способный на беспилотную посадку челнок, напичканный феноменальным оборудованием, созданный при помощи уникальных технологий, ценой потрясающих усилий и напряжений русской инженерной мысли.

Народ любит “Буран”, воспринимает его как большого доброго кита, который не похож на агрессивно-угольчатый тип истребителей. Посетители подходят под крыло, трогают, гладят черное закопченное его брюхо, покрытое фарфоровым огнеупорным покрытием, заглядывают в чудовищный раструб реактивного сопла.

Однако в уме вдруг рождается страх, что это и есть тот самый ресторан ”Буран” из Парка Культуры, и сейчас откроется дверца, оттуда вывалится какой-нибудь пьяный нэпман и закричит: “Лечу, в натуре!”

Огромный Ан-70 с винтами, похожими на цветок кактуса, перекрывается еще более мощным аэробусом “Люфтганза”, который медленно ползет по “взлетке”, а за ним и под ним движется пестрая толпа, будто бы ведомая великаном-поводырем.

Бесформенная “космическая” музыка несется из динамиков. Мимо меня пробегают съемочные группы телевидения и неспешно проходят летчики в темно-синих комбезах. Последние имеют здесь репутацию циркачей и небесных эквилибристов.

На бетоне стоит перехватчик Су-27, который, как говорят, имеет двенадцать точек подвески ракет и способен поднять в небо десять тонн вооружения.

В отдалении видны какие-то гражданские летающие “этажерки”, хитроумные дельтолеты, на которых, наверное, удобно летать на службу…

Дольний суетливый праздник с музыкой, пивом, шарами, с бесконечной торговлей (торгуют журналами, рекламными проспектами, значками и хохломой), это — праздник живет и молится на небо. И как только раздается характерный зловещий свист, все моментально устремляют взоры вверх, хотя, казалось бы, в воздухе никто ничем не торгует.

Вот неутомимые лопухи локаторов говорят уже о чем-то нездешнем, и вдруг из-за приземистых ангарных построек прямо на толпу пикирует стая зловещих черных стрекоз. Ас, по фамилии Бухарин, крутит, как хочет, неуклюжую с виду машину.

А вот в небе целое звено… Начинается немыслимый танец — дерзко расходятся в воздухе бликующие своими округлыми рыбьими “брюхами” и “плавниками” Су-37. Они, суперманевренные, с изменяемым вектором тяги, совершают резкие и грозные развороты. Мощные сверкающие “Сушки” лихо уходят в вираж, и в зените, совершая головокружительную петлю, вдруг становятся похожими на перевернутые сталинские высотные дома со шпилем.

Вот крутится вокруг своей оси, нарушая все естественные законы, великолепный МИГ-29. Пилот движением руки приветливо раскачивает идущую на взлет машину.

— Пошел, пошел, — восторженно отзывается толпа.

Самолет вертикально, “свечкой” набирая высоту, несется к престолу Всевышнего. И там, где-то в доступной лишь ему высшей точке, замирает…

Раз, два, три, четыре… Уже четыре секунды стальной монах ведет с глазу на глаз беседу с Богом, и на пятом мгновении он срывается вниз, входит в разрушительный штопор, с ревом несется к земле, неминуемо грозя вонзиться в наши головы, взорваться безумным вихрем пламени и осколков, но… происходит чудо. Машина на неуловимом этапе своего падения вдруг выходит на невидимую горизонталь и, оглашая все небо “архангельским” воем, высекая из тверди струи турбулентных потоков, источая дымный шлейф, несется на Восток, в сторону все такой же неподвижной и далекой колокольни.