Газета Завтра 192 (31 1997) - [11]

Убежден, что мы одно Отечество и не надо делить Россию на какие-то национальные квартиры, отдельные национальные интересы. Именно это и заложено в концепции государственной национальной политики. Ее основной постулат хорошо известен: равноправие всех граждан России независимо от национальной принадлежности. Подчеркиваю: равноправие! Нельзя ведь де-лить: вот это великая нация, а это невеликая. Из чего при этом исходить? Из численности нации? Но это весьма слабый аргумент. Величие нации не измеряется ее численностью, также как и величие человека не измеряется его ростом. Вы же не будете говорить, что человек ростом за два метра более велик, чем человек ростом полтора метра?

А.П.: Национальная политика царской империи, политика очень разумная, многомерная состояла в том, что присо-единенные или завоеванные окраинные районы не подвер-гались давлению, прессингу, но оттуда выкачивался лучший слой населения, элита, которая приближалась к центру, Кремлю, условно говоря, ко двору княжескому, потом к императорскому двору. Эти люди включались в контингент, который вырабатывал общую политику империи, они мгновенно становились частью имперских институтов, получали имперский статус и управляли своими народами уже не из юрт или замков, а из кремлевских палат или из петербургского Зимнего дворца. При этом шла, конечно, определенная ассимиляция, но шла она естественным путем. Кое-что предпринималось административными мерами, через губерн-ские власти, было миссионерство православное, крестили людей, но главной функцией была трансляция этих малых народов, неведомых никому культур в мир через большую, нарастающую русскую культуру она нарастала с ХYII по ХIХ век. Был взлет русской культуры, и с ней транслировались в мир культуры других наций. Вот в чем была квинтэссенция той политики…

К.Ц.: Я согласен с этим, но добавил бы вот еще что. Допустим, осетины добровольно присоединились к России. Они писали русскому царю: “Возьмите нас под свое высокое покровительство”. Взяли! А дальше что? Не через Кремль это вы символически говорите, но через Россию наиболее видные представители народа прошли. Если мне память не изменяет, то более 60 генералов царской армии были осетинами. Это тоже впитывание культуры. Поэтому здесь не ассимиляция была, я с этим тезисом не совсем согласен, не поглощение, а, напротив, взаимообогащение, взаимоприложение… Видение горца оставалось, конечно, но оно получило совсем другие масштабы….

А.П.: Люди становились соучастниками великой имперской политики, которая была ориентирована не на подавление, уничтожение нации, а на совместное с другими нациями сотворение государства.

К.Ц.: Да, вам как писателю это хорошо видно. Но я бы еще на один момент указал. Взять классику нашу те же казаки на Кавказе. Воевали они с горцами? Да, воевали. Но ведь и кунаками становились, и общий язык находили. Тот же Шамиль какая долгая и жестокая война была! А потом? А потом Шамиль оказался в России, и его встречали со всеми почестями, не убили, не судили, дали выехать в Мекку и т.д. Думаю, что в политике русского царизма не была заложена идея уничтожения других наций, как это имело место, например в случае становления Соединенных Штатов Америки, которое шло за счет уничтожения индейцев.

А.П.: Теперь, тоже очень приблизительно: какой была национальная политика в советский период? Тоже не будем наивными. Империя потерпела крах, распалась в конце сем-надцатогоначале восемнадцатого года на множество самых странных образований, которые вывалились из нее. И во многом гражданская война об этом почти никто не говорит была не только войной бедных с богатыми, но войной за воссоздание империи. Красные полки то в Киев входили, то шли через пески Туркестана, то на Дальнем Востоке сражались, “пристегивая” к Москве и Петербургу отва-лившиеся окраины. И перед коммунистами встала огромная проблема национальной политики, которая, как мне кажется, решалась очень интересно. Поскольку накопившиеся проти-воречия уже нельзя было снять огнем и мечом, была исполь-зована сверхнаднациональная идея, красная концепция, кото-рая как бы игнорировала это национальное деление и позволяла малым, крохотным народам существовать и сочетаться с огромными народами: такими, как русские, малороссы, грузины. Сочетаться не напрямую здесь малые народы не могли тягаться, а через этот красный абсолют. Эта концепция тоже работала, и в конце концов появилась, как говорили, новая общность “советский народ”. Конечно, рус-ские отдавали на осуществление этого проекта свои ресурсы: конечно, помогало соединению всех народов отсутствие частной собственности, потому что был общий котел, общая копилка страны, и никто не дрался суверенитетами и приватизациями за “свой” молибден, золото, коммуникации и транссибирские пути. Но и эти конструкции рухнули, потерпели крах. Опять вылезли противоречия. И решать эти противоре-чия только концепцией дружбы народов этого, наверное, мало. Есть ли какая-то технология, какая-то наработанная культура, преодолевающая безумный парад суверенитетов, расторжение пространств по принципу собственности? Что людей сегодня соединяет? Ведь не сила же?