Газета Завтра 156 (48 1996) - [6]

Конечно, суверенизаторский и прозападный национал-сепаратизм еще имеет почву в республике, и подогретый щедрыми зарубежными субсидиями антироссийский энтузиазм Белорусского народного фронта еще способен выплеснуться в довольно значительные уличные акции. Но практически только в Минске, и нигде кроме него, и при этом неизменно оказывается, что в первых рядах подобных акций “защитников белорусской независимости” находятся боевики УНСО из соседней Украины, а в последних — эмиссары польской “Солидарности”.

Лукашенко (бывший армейский политрук и директор совхоза, как о нем пренебрежительно отзываются оппоненты) — замкнул на себя те интеграционные ожидания, которые все последние годы доминируют в белорусском обществе. Его искренность в интеграционных устремлениях, бесспорно, доказана и его голосованием против ликвидации СССР в 1991г. и последовательными дальнейшими политическими действиями. Инициативная роль Лукашенко в создании российско-белорусского сообщества усилила этот очень популярный в республике имидж.

Хорошо понимая данные обстоятельства, почти никто из парламентариев не пытается вести проповедь антироссийского изоляционизма, и почти весь ВС регулярно присягает в верности интеграционным идеалам. Не нужно подозревать в этих заявлениях особенного криводушия. Большинство парламентариев — действительно искренние сторонники интеграции с Россией. Однако видят эту интеграцию они по-разному. Если Лукашенко последовательно настаивает на движении к политической интеграции, то значительная часть парламентского корпуса отдает дань заклинаниям независимости и склоняется к экономическим интеграционным моделям в стиле Европейского сообщества. А риторическим сопровождением таких взглядов оказываются ссылки на стремление к развитой демократии и рыночной экономике — “как у них”. И это малопопулярное в традиционно советском белорусском обществе оглядывание на западные образцы также не в пользу парламентариев.

Перечисленные обстоятельства предопределили победу президентского конституционного проекта на референдуме. Разумеется, мало кто из избирателей мог и хотел вникать в различия проектов. Голосовали за или против Лукашенко, и “счет” этого голосования — десять к одному — делает бесполезными любые заклинания ОБСЕ, Совета Европы и прочих радетелей демократии относительно процедурных нарушений. Разумеется, в руках у оппонентов президента есть инструменты для попыток политического реванша — от Конституционного суда с процедурой импичмента до уличных акций. Но уже сегодня можно точно сказать, что двух третей голосов в ВС утверждение импичмента, даже после состоявшихся довыборов, парламент не наберет, а потенциал уличной поддержки у сторонников Лукашенко заведомо выше, чем у его парламентских противников.

Победа Лукашенко на интеграционизме как одном из важнейших оснований еще раз показала, насколько белорусам нужна Россия, насколько в белорусском обществе сильна тяга к объединению. А противодействие этой победе отчетливо показывает, насколько и кто страшится и не хочет российско-белорусской интеграции. Незачем перечислять мотивы, по которым интеграционист Лукашенко давно стал “мальчиком для политического битья” как на Западе (и в особенности в США, Германии, Франции), так и для украинских, польских, литовских соседей, выпустивших накануне референдума совместное заявление об “угрозе демократии в Белоруссии”.

Россия нужна Белоруссии, но и Белоруссия не в меньшей мере важна для России. Незачем повторять и весь перечень доводов о военнной, геополитической и геоэкономической важности белорусского плацдарма для России и с точки зрения стабильной восточноевропейской оборонной конфигурации в преддверии расширения НАТО, и для экспортных и импортных грузопотоков на Запад, и для связи с Калининградской областью, и для предотвращения создания давно запланированного “санитарного кордона” против России в виде Балто-Черноморского союза.

Но есть и иные, не менее важные обстоятельства, по которым мы обречены жить вместе. Международная политическая субъектность определяется далеко не только и не столько местами базирования ракет, объемом и качеством военных арсеналов и экономическим могуществом. Более того, эти очевидные признаки силы впрямую зависят от размеров, плотности и качества того культурно-языкового пространства, которым располагает данный международный субъект. По этой причине отдельное независимое существование России и Белоруссии — не только геополитические потери и разрыв экономических связей и единых технологических циклов. Это прежде всего разрыв той культурно-исторической целостности, которой Российская империя и СССР обязаны большинством своих побед.

В связи с этим требует объяснения неоднозначное отношение к белорусскому кризису со стороны российских политических элит. Здесь стоит упомянуть и достаточно скромные, несоразмерные цене проблемы, практические шаги российской власти в направлении интеграции, и беспрецедентную по накалу антилукашенковскую пропагандистскую кампанию крупнейших российских телеканалов, из-за которой белорусский президент приостановил в республике трансляцию НТВ и не слишком решительное участие российского государственного и частного бизнеса в крупнейших белорусских транзитных дорожных и трубопроводных проектах.