Газета Завтра 151 (43 1996) - [5]

* В особенности позиции Лебедя будут усиливаться в случае нового кризиса в Чечне и в ходе губернаторских выборов, в которых он наверняка примет активное участие (Хакасия, Краснодар и др.) В Хакасии появляются явные шансы у брата Лебедя, а в Туле — у него самого, в то время как в других регионах он будет действовать избирательно, стремясь выбрать наиболее перспективного кандидата…

АГЕНТУРНЫЕ ДОНЕСЕНИЯ

СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ «ДЕНЬ»

ЛАТВИЙСКИЙ «НАЕЗД» ( Россия и ближнее зарубежье ) В. Сорокина

1 августа — Латвия ввела акцизный налог на оптовые закупки, импорт-экспорт и коммерческое хранение горючего. Лицензионная политика принесла за месяц более 300 тыс. долларов.

Сентябрь — Закон “О свободном Вентспилском порте” получил одобрение в правительстве Латвии. Он вступит в силу в начале 1997 года. Более 97 процентов грузов, проходящих через порты Латвии, имеют нелатвийское происхождение и попадают в графу “транзит”.

24 сентября — Министр обороны США У.Перри заявил, что страны Балтии не будут в ближайшее время приняты в НАТО.

2 октября — Российско-латвийские переговоры о границе выявили ужесточение позиции Латвии.

Прежде всего обратим внимание на то, что Запад не воспринимает каждую в отдельности прибалтийскую республику как значимый политический субъект. Для него три государства существуют только в связке как некий обобщенный “балтийский пояс”, и только в таком виде они могут стать для Запада значимым элементом в его антироссийской политике. Именно так сформулировал свое “пожелание” Г.Коль: “Запад в экономическом отношении может интересовать лишь интегрированный балтийский рынок и его позитивная роль между Востоком и Западом”.

Однако отсутствие самостоятельности каждой отдельной страны в глазах Запада не исключает того, что одна из них должна представлять интересы всех трех “звеньев” балтийского пояса. В тройке балтийских республик лидером-координатором в проведении антироссийской политики первоначально была Эстония. Но целый ряд обстоятельств привели к тому, что Эстония далее не желает брать на себя подобную роль. Это связано и с преимущественной ориентацией Эстонии на Скандинавию и США, которые в данной ситуации не хотят ссориться с Россией. Это связано с любовью эстонцев к комфорту и пониманием ими того, что этот комфорт зависит от российско-эстонских экономических отношений. Перечисление причин можно было бы и продолжить, включив в их число, например, стремление Эстонии контролировать так называемые “угро-финские” российские земли, что предполагает мягкое, без силовых грубостей воздействие Эстонии на целостность Российской Федерации.

Ряд экспертов считает, что на это намерение Эстонии повлияло и желание иметь в стране относительно либеральный режим, и наличие компактных территорий проживания русскоязычного населения. Причем речь идет о территориях, контролирующих энергоснабжение Эстонии. Как бы там ни было, факт остается фактом. Эстония выходит из жесткой антироссийской игры. Вместо нее в эту игру входит Латвия. И это вхождение начинается с поиска союзников по подобной игре. В роли такового Латвия выбирает, как ни странно…, Турцию.

Но так ли это странно? Во многом это представляется вполне закономерным. Именно Турция, по мнению Латвии, должна, осознав всю значимость латвийских антироссийских инициатив, первой из членов НАТО поддержать требования Латвии о своем ускоренном вхождении в этот военно-политический блок. И вряд ли следует считать пустопорожним умствованием сопоставление такого антироссийского союзничества Турции и Латвии с предельной прогерманскостью обоих этих государств. Турция, учитывая традиционные интересы Германии в Балтии и будучи сама прогерманским государством с антироссийской направленностью, готова идти на альянс с Латвией. И смысл этого альянса, увы, достаточно очевиден. Добавим к сказанному, что строительство этого альянса идет на фоне ослабления влияния США в НАТО, что автоматически предполагает усиление роли Германии. По заявлению германского министерства обороны, “обновленная структура НАТО даст возможность ее европейским членам действовать более независимо”. И, добавим мы от себя, все более антироссийски.

Знаменательно также, что поворот Латвии к антироссийскому Югу (конкретно — к Турции) вписывается и в ее давнюю политику поддержки антироссийских сепаратистов в Чечне. Это известные факты контрабанды чеченцами нефти и незаконная торговля оружием через Латвию, связи министров внутренних дел Чечни и Латвии, которыми еще с 1992 г. была достигнута договоренность о взаимодействии и обмене информацией об “общем неприятеле”, создание в октябре 1994 года при латвийском сейме депутатской группы поддержки Чечни и т.д. Несомненно также, что утверждение 22 августа латвийским сеймом “Декларации об оккупации” впрямую следует из поражения России в Чечне. Прочеченская истерия несколько утихла лишь тогда, когда Россия пригрозила разорвать дипломатические отношения с Литвой, Эстонией и Латвией, если те признают Чечню как суверенное государство.

Между тем, Россия, наблюдая за антироссийской игрой Латвии, как бы не замечает, что у нее в руках полный набор ответных и крайне сильных антилатвийских карт. Оставим в стороне вопрос о большой политике. Рассмотрим хотя бы простейший, экономический аспект этой проблемы.