Газета Завтра 1268 (11 2018) - [27]

·      Иногда в аграрных культах, где индоевропейцы соприкасались с более древними матриархальными обществами, возникали очаги культуры Диониса – бога вина. Индоевропейцами Дионис интерпретируется как солнечное, солярное, патриархальное начало, которое спускается в Тьму, чтобы возвести земное и хтоническое к небесному. Это особая миссия, обычно связанная с земледельческой культурой

·      В Европе Нового Времени все меняется: начинается реванш Великой Матери. Приходят материализм, атеизм, прогресс, атомизм – все то, что было отброшено в начале становления греческой философии

·      Великая Мать не столько в феминистках в этих розовых шапочках или дамах с психическим расстройством – это конец такого процесса. Это научная картина мира, наше представление о Вселенной, об эволюции видов, линейном времени, отказе от Бога и пр.

·      Феминизм – это обнаружение конца процесса Модерна. Он начался не сейчас, а вместе с Декартом, Галилеем, Гассенди… Вся система Ньютона с гравитационным принципом абсолютно матриархальна. Логос Аполлона – прямое опровержение закона гравитации, ты должен летать

·      Мы живем внутри галлюцинации Великой Матери уже несколько столетий

·      Феминистки требуют власти – они не только хотят, чтобы их роль была равной мужчинам - это только начальный этап. Они уже превратили мужчин в нечто противоестественное – в свои галлюцинации относительно мужчин. Истинное мужское начало, трансцендентное по отношению к женщинам, было постепенно выдавлено. И сейчас процесс доводится до финала

·      Классический ритуал культа Кибелы находит свою кульминацию в оскоплении мужчины. Он лишается своих свойств. Неслучайно была скопческая традиция среди русских сектантов, которые двигались в направлении кибелического культа – еще в ХIХ веке. Скопец – мужчина или женщина? Антропология евнуха очень интересна. С одной стороны, это экс-мужчина, с другой – не мужчина в полном смысле слова. В эту категорию постепенно смещаются современные мужчины

·      Кастрация – это не только физический, но и культурный акт, психологический. Великая Мать превращает в кастратов всех, к кому прикасается

·      Матризоны, которых описывал Ямвлих, исповедовали культ Великой Матери. Современные мужчины таковы в большинстве своем – перестали быть носителями живого, оторванного от гравитационных законов начала. Они перестали быть метафизическими мужчинами

·      Гинопасхаты – «женострадальцы». Мужчины, которые поражены женщинами – то, что Платон считал слабостью

·      Феминизм – это серьезно. Мы находимся на последней стадии этого процесса, и просто сохранять остатки патриархата (что мы пытаемся еле-еле делать) – не пройдет

·      Логос Аполлона не может жить ни в идеологии коммунизма, ни фашизма, ни либерализма

·      Для спасения патриархата нам необходима революция мужчин - но где их взять? 

Теги события:

феминизм общество матриархат мужчины и женщины модерн кибела патриархат материализм ноомахия великая мать кастрация современная русская философия аполлон дионис

Неформат

Сообщество « Салон » 15:23 13 марта 2018

Неформат

это история не Довлатова, это — аллегория творческого и морального тупика

Галина Иванкина

3

Оценить статью: 4 1

«Ветер гонитлиству.Старыхлампочектусклыйнакал

в этихгрустныхкраях,чейэпиграф-победазеркал,

при содействиилужпорождаетэффектизобилья».

Иосиф Бродский«Конецпрекраснойэпохи».

Серо-коричневые тона. Слякоть. Наспех одетые, бледные дети пытаются играть во дворе. Их шарфы — криво повязаны, а шапки смотрятся по-нищенски. Точно с помойки. Снег-дождь (или дождь-снег?). Везут агитационные транспаранты — скоро праздник. Не надо быть прозорливцем, дабы понять — красный день календаря будет столь же унылым. Разве что бравурных звуков прибавится. И матросы будут печатать шаг — мимо сгорбленных интеллигентов. «—Эх,Киса,мычужиенаэтомпраздникежизни», - молвил Остап. Но перед нами — вовсе не жулики в поисках бриллиантов, но - два гения словесности. Бродский и Довлатов. Поэт и прозаик. Оба, как выясняется, не нужны.

Ленинград в кинокартине «Довлатов» Алексея Германа-младшего — это в круге первом. Несмотря на сырость, мучит жажда. Наверное поэтому разнообразные персонажи — юные и пожилые, маститые и расхристанные - заливают себя спирто- содержащим пойлом. Бесконечно дымят. Беззвучно стенают. Кто-то непризнанный - порезал себе вены прямо в редакции журнала. Довлатов с Бродским - уехали. Первая мысль от просмотра — это не мой СССР, а какая-то инородная нежить. Более того, даже время в картине слабо ощущается, несмотря на точные атрибуты, вроде названий модных пластинок — их, разумеется, «толкает» фарцовщик Давид (в рассказах самого Довлатова фигурирует спекулянт по кличке Фред, однако, Давид Львович завсегда трагичнее — от Фреда тянет мятным баббл-гамом, стиляжьей беспечностью да коктейлями пряными, тогда как Давид — это надрывно. Давид — давит. Вернее, это его — Давида - задавили).

Книги Довлатова — ироническая усмешка при любых обстоятельствах. Это — умение лирического героя найти пассию, выпивку и работёнку. Поговорить, подраться, уйти в ночь, рвануть в Таллин. Умыкнуть ботинки у номенклатурного босса. Подвизаться экскурсоводом, неся безграмотно-фантазийную ересь и, не забывая пить всё, что горит и любить всё, что - женщина. В своей краткой автобиографии Сергей Донатович верен себе: «Я