Газета Завтра 1214 (10 2017) - [15]

С пуском Гайского горнообогатительного комбината медеплавильные заводы Урала были вдоволь загружены богатой гайской рудой, страна освободилась от импорта меди. Примечательно, что одну из улиц города Гая впоследствии назовут именем Виктора Поляничко.

"Будь господином своего слова", — советовал он каждому из сотрудников, работавших с ним в комсомольских и партийных комитетах Орска, Челябинска, Оренбурга. И сам всегда следовал этому правилу. Не было случая, чтобы кому-то отказал в просьбе, увильнул, сославшись на "непредвиденные обстоятельства", на "временные трудности", как позволяли себе подчас некоторые вежливо­безучастные работники. Виктору Петровичу легко было общаться с инженерами и рабочими, поскольку сам трудовую жизнь начинал слесарем "Ростсельмаша", с полуслова понимал строителей, потому что в Гае работал мастером участка и прорабом, компетентно, с дотошной любознательностью интересовался жизнью творческой интеллигенции, писал стихи, очерки, которые позднее составили его документальные книги "Река весны" и "Мы строили счастье".

За шесть лет работы Поляничко секретарём Оренбургского обкома Партии более двадцати художников, писателей, композиторов получили почётные звания, высокие премии, персональные мастерские, квартиры, в центре Оренбурга открылся большой выставочный зал, в новое помещение переселился Музей изобразительных искусств…

Потом у Виктора Петровича была Москва. В цековском отделе пропаганды его, пожалуй, перегрузили канцелярщиной, которая отдалила его от живой работы с людьми, урезала самостоятельность, подчас он чувствовал невостребованность главных качеств своей животворящей натуры.

По стране меж тем уже гулял апрельский сквознячок горбачёвской перестройки. Из ЦК Партии потихоньку удалялись куда-нибудь подальше авторитетные, принципиальные люди. Горбачёв отсеивал кадры, формируя послушное стадо. А вскоре не только отстранил Партию от реальных дел, от ответственности за происходящее в стране, но и сделал её козлом отпущения, виновником всех прошлых и текущих бед и грехов, главным тормозом на пути преобразований. Здравые голоса о том, что Компартия — не столько политическая, сколько государственная структура, которую следует реформировать, а не уничтожать, тонули в пропагандистском рёве и гвалте атакующей контрреволюции. Потворствуя ей, Горбачёв продолжал ревностно‑лукаво возглавлять Партию, словно опасаясь, что кто-то помешает ему наверняка привести её к могиле.

И люди, как загипнотизированные, верили ему. Общество было утомлено чередой похорон генсеков‑стариков, которые без бумажки‑шпаргалки не могли и нескольких фраз произнести. А тут такой неиссякаемый оратор, говорит, говорит, говорит. Без устали и без бумажки.

Народ приветствовал курс на перестройку: наконец‑то, в добрый путь — к обновлению!

Но вскоре многие стали замечать, что в штурманской рубке государственного корабля, особенно возле компаса, происходит какая-то толкотня. Сюда тянутся руки разных лоцманов, среди которых находятся и такие, что, подобно персонажу из жюльверновского "Пятнадцатилетнего капитана", пытаются подложить под компас железку, сбить корабль с курса. Потом обнаружилось, что курса­то нет: поначалу плыли вроде бы на восток, потом повернули на запад… Слово "перестройка" вдруг заменили словом "рынок", хотя рынок не предполагался, не ставился целью перестройки. Рынок возник внезапно, как остров среди бушующего моря, куда снесло огромный корабль, вышедший в плавание, не имея маршрутной карты.

В это время Поляничко находился в Афганистане в качестве советника тамошнего президента, прилагая все усилия для осуществления, разработанной им стратегии мирного урегулирования афганского конфликта. Она предусматривала немедленно вывести из республики советские войска, но оставить, сохранить над Кабулом дружественное шефство Москвы. Однако после ухода войск всякое шефство было свёрнуто, и Афганистан превратился в сплошную зону боевых действий между этническими группировками.

Прибыв в Москву, Виктор Петрович надеялся получить большой отпуск — за все три года афганского ада, где даже в охраняемом доме, в котором он проживал, его жене Лидии Яковлевне, приезжавшей из Москвы навестить мужа, выдавались бронежилет и автомат Калашникова.

В Баку, куда в должности секретаря ЦК Компартии Азербайджана был срочно направлен Поляничко, полыхала гражданская война. Неимоверными усилиями ему и его соратникам удалось исправить трагическую ошибку Горбачёва — вывести из Баку танки "оккупантов". Позже Виктор Петрович скажет в газетном интервью: "Я до последнего часа служил тем, кто нас предал".

Всячески препятствуя развалу страны, он без колебания выполнил указания ГКЧП и едва избежал тюрьмы. Избежать же больницы ему не удалось. "Проснулись все хвори, подхваченные в Афганистане, все усталости карабахских дорог. Гудела от контузии голова, болела душа от царивших кругом хаоса и погибели, в которых тонуло и рушилось всё, что составляло смысл его жизни", — вспоминал Александр Проханов, навестив Поляничко в больнице.

Оставшемуся совершенно не у дел Виктору Петровичу знакомые люди предлагали заняться каким-либо бизнесом. Он был отцом семейства: двое детей, престарелая мать, жена. Нужно было жить‑выживать… Мельчали замыслы, идеалы, мельчала жизнь, лишённая смысла и цели.