Газета Завтра 1210 (6 2017) - [23]

Высоких звёзд качают фонари.

"Тонкий сон" — так о. Павел Флоренский назвал пребывание человека на грани между миром "видимым и невидимым". Это переходное состояние, когда ты уже выпал из реальности, но ещё не впал в забытье, позволяет соприкоснуться в душе земному и небесному, ведомому и неведомому.

Время в тонком сне разномерно, разновелико. Оно то течёт, то мчится. В мгновенном времени поэмы лирический герой Проханова, как на заблудившемся трамвае, несётся обратным ходом от конечной точки через Сирию, Афганистан, Мозамбик, Анголу, Кампучию, Чечню, остров Даманский, псковские леса, чтобы вновь увидеться с той, которой уже нет, чтобы вновь оказаться в своей колыбели:

Мне в колыбель упал зелёный лист.

На гроб легла сырая гроздь рябины.

Где та, с которой нежно обнялись,

Земную жизнь пройдя до середины?

В бесконечном времени можно остановить кинопленку жизни, как фотографию, в деталях разглядеть промелькнувший кадр, увидеть когда-то незамеченный в зимнем лесу "стеклянный след лисицы", сорвать когда-то притаившийся в саду "пион, цветок забвений", явственно узреть скрывшееся в тумане лет лицо матери:

Струитесь, сны, места моих свиданий,

Средь синей мглы и зыбких фонарей,

У белых колоннад и жёлтых зданий

Лицо увидел матушки моей.

Мгновенное и бесконечное время сталкиваются, поглощают друг друга — и в тонком сне остаётся Вечность. Под русским камнем умирает "заветное зерно", чтобы даровать новую жизнь, которая пробьётся из-под глыбы и тоже умрёт в свой срок ради бессмертия. И этот круг нерасторжим.

Тонкий сон — не только время, но и пространство. Всё, что наяву было во тьме, теперь прояснилось. Герой Проханова, как Диоген с фонарём, ищет человека, другого, ближнего, а находит себя:

Меня нашли в осенней лебеде

Средь чёрных стай, летевших на зарю,

Где золото на ветряной воде

И белый лев, склонённый к фонарю.

Герой постоянно меняет облик. Он — твердь, вода и пар. Он — яма в прошлое и мост в будущее. Он — точка пересечения рода, в нём встречаются усопшие и ещё не рождённые.

Чтобы прозреть, герой слепнет — и мир несёт весть о себе в звуках, ощущениях и ароматах. Краски становятся тёплыми, мелодии — гладкими, цветы и травы — тихими:

И грянул бой, священный, рукопашный

Цветущих трав и птичьих голосов.

Так опадают осенью вчерашней

Цветные листья с голубых лесов.

Слово теряет свой внешний контур, означающее утрачивает означаемое, слово открепляется от идеи, предмета, явления. Слово меняет кожу, слой за слоем сбрасывая с себя советские, православные, крестьянские, языческие смыслы, обнажает раскрепощённое "я" поэта. Лишённые словесного притяжения, сталкиваются "мавзолей из красного гранита", "снег Покрова", "родной избы обугленный порог", "золотые синицы". Своей формой слово само творит новое содержание. Твердишь "в чёрном ноябре" — и слышишь "в Чернобыле". Твердишь "осенней лебеде" — и слышишь "Есенин ли в беде". Твердишь "за царством царство" — и слышишь "рыцарство".

Кажется, что Проханов в своей поэме загадал какую-то загадку, сокрыл то ли в акростихе, то ли в анаграмме тайное знание. Текстология здесь бессильна, привычными филологическими способами текст не разъять. Ты рассыпаешь поэму, словно мозаику, на строки и слова. Из разрозненных стихов, как из кадров несмонтированной пленки, пытаешься собрать зашифрованное четверостишие. Строка к строке, строка к строке. Может быть, оно:

Последних слов обугленные тени,

Воспоминаний меркнущая мгла.

Я различаю голоса растений,

Я вижу след окаменелых лап.

Голоса нарастают. След растворяется. Слова кружат голову. Реальность окутана маревом. Ты впадаешь в тонкий сон. Он прорывает границу между миром "видимым и невидимым". Новый вселенский взрыв! Из небытия вырываются новые мифы. Они облачатся в романы и стихи.

Невзороф. Live

Невзороф. Live

Александр Проханов

9 февраля 2017 0

главы из романа

От автора. События, приведённые в публикуемом тексте, являются вымыслом и не имеют ничего общего с действительностью. У персонажей, фигурирующих в повествовании, нет реальных прототипов. Совпадение имён тех, кто фигурирует в тексте, с реально существующими персонами является результатом эстетических ухищрений и ни в коей степени не должно побуждать читателя искать в героях романа реальных людей.

Слюна

У Александра Глебовича Невзорофа кончилась слюна, и это привело к мировому сырьевому кризису, потому что в слюне Александра Глебовича было много полезных ископаемых. Снизилась угледобыча, пошла на убыль добыча нефти и газа, встали урановые рудники и золотоносные прииски. Индекс Доу-Джонса покатился вниз, а золотовалютные запасы многих стран иссякли.

Собрался Петербургский экономический форум, и Герман Греф предложил повысить учётные ставки. Набиуллина обещала сохранить плавающим курс рубля. Силуанов заявил, что спад неминуем, но инфляцию можно сохранить на прежнем уровне. Кудрин сказал, что нужно понизить жизненный уровень, что приведёт к повышению продолжительности жизни. Однако спасительных решений не последовало.

Тогда на форуме выступила Наргиз Асадова, которая родилась в Аравийской пустыне, и глаза у неё были жёлтого песчаного цвета. Она предложила пересадить Александру Глебовичу Невзорофу железы верблюда и этим раз и навсегда решить проблему слюны. Все согласились. Она привела из Аравийской пустыни верблюда. Александра Глебовича уложили на операционный стол, пересадили ему слюнные железы верблюда, и первое, что Александр Глебович Невзороф сделал, когда вышел из наркоза, — плюнул в лицо хирурга. Плевок привёл к сотрясению мозга врача, и того увезли в институт Склифосовского.