Газета Завтра 1205 (1 2017) - [17]

Александр СОБКО. Конечно, нам надо исключить шапкозакидательские разговоры о том, что Америке выгодна дорогая или дешёвая нефть — в конце концов, экономика сама подыскивает разумный баланс, который позволяет не "убить" добычу нефти и обеспечить хоть какой-нибудь рост экономики, которая однозначно страдает от высоких цен на энергию. В "сланцевой революции" была внутренняя логика — логика того, что Америка выйдет на столь желаемое американцами самообеспечение по нефти только при стабильно высокой цене на нефть в районе 100 долларов за баррель, что позволило бы спокойно освоить все месторождения новой, трудной нефти в самих США. Это, кстати, было бы удобно и другим производителям — России, Китаю, даже Саудовской Аравии, это был некий компромисс "дорогой нефти". Но потом разные игроки начали вести свою игру — США, например, решили, что они готовы поступиться возможностями, которые открывала им дорогая нефть, ради давления на Россию; Саудовская Аравия решила вывести с рынка конкурентов — но это уже политика. Вернёмся ли мы к ситуации "дорогой нефти" образца 2014-го года — вопрос открытый. Понятно, что для США падение цены импортируемой нефти скомпенсировало, финансовые потери от падения собственной добычи, а для экономики в целом дешёвая нефть — вообще благо. Но опять-таки тут включается в игру политический фактор: любая страна не хочет зависеть от импорта нефти, это критический энергоресурс, и США тут не исключение, а часть правила. Они считают, что это поддерживает внутреннее производство сопутствующего оборудования, определяет независимость США на мировой арене, что тоже для американцев крайне важно. Даже мы добываем дорогую нефть у себя — и это оказывается выгодным в целом для страны, хотя мы, в общем-то, точно так же могли бы завозить дешёвую нефть из Саудовской Аравии, например. Так что у всех есть установка на самообеспечение нефтью, а это диктует логику высокой цены, несмотря на экономические причины.

"ЗАВТРА". Есть данные, что колебания цены на нефть от 100 до 30 долларов привели к тому, что с американского рынка ушло около миллиона баррелей нефти. Но когда мы говорим в целом о мире, оказывается, что миллион баррелей в день — это естественный годовой прирост, который спокойно обеспечивает каждый год мировая экономика. Если посмотреть на вопрос шире — куда может в самом деле двинуться глобальная цена на нефть, исходя, допустим, из последних решений ОПЕК, которая ограничила отнюдь не сотню тысяч баррелей нефти, а вывела с рынка гораздо большие цифры?

Александр СОБКО. До принятия решения вся ОПЕК добывала около 33 с небольшим миллионов баррелей нефти в день, около трети всей мировой добычи. После недавнего заседания добыча снизилась до 32,5, то есть с рынка ушло 0,5-0,7 млн. баррелей добычи, даже меньше, чем составило интегральное снижение добычи в США за последние полтора года. Кроме того, Россия заявила, что присоединяется к решению ОПЕК об ограничении добычи, что тоже позитивно повлияло на цену нефти, которая теперь уверенно обосновалась выше 50 долларов за баррель. То есть, в общем-то, итоговое состояние нефти — это всё-таки "дорогая" нефть, под которой неформально понимается "баррель дороже 50 долларов".

"ЗАВТРА". А насколько США смогут воспользоваться таким решением ОПЕК и России в свою пользу? И не поломают ли они игру, вернув в рамках "доктрины Трампа" цену к более низким значениям, тем, что мы видели в 2015-2016 годах?

Вячеслав ЛАКТЮШКИН. Процесс роста или падения добычи нефти — отнюдь не столь одномоментный. Дело в том, что временной лаг между бурением и добычей составляет сейчас несколько месяцев — они нужны на обустройство скважины, на создание инфраструктуры вокруг неё. Так было в конце 2014-го года, когда в США начало падать число буровых. В апреле 2015-го года добыча в США прошла пик, а потом начала медленно снижаться. То есть и объёмы добычи, и цены на нефть можно прогнозировать достаточно уверенно: данные по буровым сегодня публикуются еженедельно, а именно от бурения скважин и особенно на "сланце" зависит, насколько быстро нефть вернётся на рынок, и какое влияние это окажет на цены. Этот срок составляет от 3 до 6 месяцев от начала появления буровых — и вплоть до прихода нефти на рынок. И пока что буровые в США отреагировали на новости из ОПЕК и России достаточно спокойно, без ажиотажа. Более того, надо учитывать и инерцию отрасли — достаточно просто посмотреть на эксперимент, поставленный самой жизнью. После падения количества буровых в 5 раз с конца 2014-го года добыча нефти в США упала всего на 9-10% — большую часть нефти дают не новые, а уже пробуренные скважины. Того же эффекта стоит ожидать и при росте цены и связанном с нею росте числа буровых.

"ЗАВТРА". Хорошо, а что глобально есть в "закромах" у мира? Как обеспечивать каждый год добычу дополнительного миллиона баррелей нефти, чего требует мировая экономика — вдобавок к тем 95 миллионам баррелей нефти и её заменителей, которые уже ежедневно добываются?

Вячеслав ЛАКТЮШКИН. В загашнике есть много чего. Во-первых, в мире есть уже доказанные запасы нефти на 50 лет текущей добычи. Пусть в масштабах истории это и краткий миг, но нефть не "закончится прямо завтра". Во-вторых, когда нефть стоила около 100 долларов за баррель, то есть ещё в докризисные времена, в мире были сделаны большие инвестиции в нефтегазовую отрасль, и масса проектов были просчитаны и продуманы, но отложены в долгий ящик в ожидании стабильно высоких цен. И, как оказалось, это была правильная стратегия. В мире есть громадные запасы трудной, "сланцевой" нефти — даже сейчас, на пике кризиса, они дают добычу, сравнимую со "вторым Ираком". Есть бразильская глубоководная подсолевая нефть, она тоже дорогая и тяжёлая в добыче, и она ждёт своего часа. Есть канадские нефтяные пески и тяжёлая нефть в Венесуэле. Есть проекты "Газпрома" и "Роснефти" на арктическом шельфе, их тоже остановили во время ценового кризиса 2014-2015 годов, но их однозначно запустят при первой же возможности. Пусть все эти проекты дорогие и сложные инженерно и технически, но важен сам факт, что эту дорогую нефть нашли — она есть, и её добудут. В-третьих, есть масса мероприятий по стимуляции добычи на старых месторождениях, и это тоже даёт массу новой, но по факту — уже разведанной и освоенной нефти.