Газета Завтра 1202 (50 2016) - [18]

"С появлением ракетно-ядерного оружия в США и СССР остро встал вопрос о создании системы контроля за запусками межконтинентальных баллистических ракет (МБР) для предотвращения угрозы внезапного ракетно-ядерного нападения.

С появлением первой информации в 1964-1965 годах о разработке в США космической СПРН — системы "Мидас" — в ОКБ-52 у генерального конструктора академика В.Н. Челомея и в КБ-1 у генерального конструктора академика А.А. Расплетина (этим направлением у него занимался Б.В. Бункин, назначенный в 1967 г. после смерти А.А. Расплетина генеральным конструктором) была начата разработка отечественной КСПРН, аналогичной КСПРН США. Проект предусматривал создание в космосе орбитальной группировки из 18 спутников на низких околоземных круговых орбитах.

С 1965 по 1968 годы были разработаны и приняты заказчиком — Минобороны — эскизный проект, техническая документация, начато изготовление космических аппаратов для лётных испытаний. Разработка и изготовление бортовой аппаратуры обнаружения для КА были проведены в ЦКБ "Геофизика" главным конструктором Д.М. Хоролом.

К 1968 году В.Н. Челомей, видимо, первый понял бесперспективность такого проекта. Кроме того, между ОКБ-52 и КБ-1 началось "перетягивание каната" и борьба за головную роль при создании системы. В.Н. Челомей сделал дипломатический ход по избавлению от неперспективного проекта, передав его в НПО имени Лавочкина главному конструктору Г.Н. Бабакину….

Г.Н. Бабакин, набрав работы по научному исследованию космоса от С.П. Королёва, заодно взял и тему космической СПРН от В.Н. Челомея. В 1968 году Бабакин поручил принять и вести разработки КСПРН ведущему конструктору О.Г. Ивановскому. Приняв производственный задел и документацию к середине 1969 года, Ивановский понял, что в этой системе что-то не то, и ему эту задачу не решить. Его вердикт был предельно чётким: "Это дохлая лошадь!".

Бабакин оказался в затруднительном положении. Со свойственной ему мудростью нашёл "рыжего" — велел передать проект КСПРН ведущему конструктору А.Г. Чеснокову, так как тот или сделает систему, или, в случае провала, и будет "рыжим".

Директор завода И.Н. Лукин, понимая сложность создавшейся ситуации с КСПРН, решил мне помочь — предложил взяться за разработку лунной тематики с перспективой стать лауреатом Ленинской премии или Героем Социалистического Труда. Я его поблагодарил и сказал, что негоже мне, ведущему конструктору, всю жизнь занимающемуся военной тематикой, переходить на научную. Второй мой довод состоял в том, что после поставленного О.Г. Ивановским диагноза никто, кроме меня, в НПО не возьмётся за эту тематику. Мои доводы были приняты, и в середине 1969 года меня назначили ведущим конструктором темы КСПРН.

Ознакомившись с проектом ОКБ-52 и материалами США по системе "Мидас", я, согласившись, что проект этот — "дохлая лошадь", не согласился с тем, что тема безнадёжна. Проанализировав с М.А. Розенбергом баллистику низкоорбитальной системы, мы пришли к выводу, что из-за эволюции низких орбит число спутников в системе должно быть не 18, а 36. При условии обеспечения перекрытий работы спутников по времени число спутников возрастёт до пятидесяти, и задача создания КСПРН становится абсурдной.

Нам представлялось, что такая идея подброшена из США и является дезинформацией, что сами американцы такую систему создавать не собираются. Вероятно, они рассчитывали на преклонение некоторых наших учёных и начальников перед всем иностранным. Думается, что это был один из элементов в программе подрыва экономики и обороноспособности СССР.

Наши поиски дали нам один-единственный оптимальный вариант — переходить на высокоэллиптические орбиты, аналогичные спутникам связи "Молния". При этом число спутников уменьшалось до четырёх при двойном контроле территории США. Но встал вопрос о возможности обнаружения старта с дальности 40 тысяч километров (в предыдущем проекте — аналоге системы "Мидас" — дальность обнаружения не превышала 10 тысяч километров).

Главный конструктор ЦКБ "Геофизика" Д.М. Хорол поддержал нашу идею и пересчитал дальность аппаратуры обнаружения с 10 тысяч километров на 40 тысяч.

Совместная работа дала обнадёживающие результаты — проект был завязан. Но техническое предложение КСПРН с КА на высокоэллиптических орбитах Г.Б. Бабакин подписывать не стал, видимо дрогнул перед оппозицией в НПО и командой в КБ-1 во главе с Б.В. Бункиным, которые отстаивали старый — низкоорбитальный — вариант, несмотря на всю его экономическую неосуществимость, да и научную абсурдность.

Но русская земля всегда славилась своими героями. Таким героем оказался И.А. Скробко — заместитель главного конструктора. Он утвердил технические предложения и подписал за главного конструктора письмо министру общего машиностроения С.А. Афанасьеву.

…Через два дня на фирму приехал министр Афанасьев. Обращаясь ко мне, он сказал: "Вот у Г.Н. Бабакина стоит "кремлёвка", если кто будет мешать или возникнут какие-то трудности, звони мне в любое время дня и ночи". Мне были даны министром все права, а Бабакину — указание помогать в разработке проекта всем коллективом.