Газета Завтра 1196 (44 2016) - [2]

Одно из них прогремело на съезде театральных деятелей — солировал сын прославленного советского мастера разговорного жанра Константин Райкин. Его пламенный спич был посвящён пагубности цензуры и недопустимости посягательств на свободу творчества, но также — "возврату к сталинизму", "позорному идиотизму" Советской власти и цеховой солидарности "как меня папа учил". Смысл речи, как это часто бывает с фрондёрами, сводился к формуле "дайте денег и подите прочь".

Комментаторы немедленно связали вопль райкинской души с отказом Минкульта оказать худруку "Сатирикона" очередную безвозмездную помощь. Иные же сочли кавалерийский наскок Райкина своеобразной страховкой от закрытия его спектакля на спорную тему подросткового гомосексуализма. А особо настырные припомнили главному Труффальдино Советского Союза его же речи образца 2013 года, в которых он приравнивал Минкульт и Минобрнауки к "органам государственной безопасности" и являл себя поборником строго дозированных свобод.

Вторым выступлением оказался бенефис самого министра Мединского. В "Российской газете" за его подписью вышла пространная отповедь ненавистникам Доски Маннергейма и противникам примирения скопом всех со всеми в русской истории.

И этот монолог был подвергнут разносу. Кого-то возмутил тезис Мединского про нарочно не стрелявших по Ленинграду финнов — на самом деле, утверждали критики, ни бомбить, ни палить по городу на Неве у маршала просто не было сил, чего не скажешь про изуверства в лагерях для советских военнопленных. Других поразила прямая апелляция министра к авторитетам, не свойственная серьёзным диспутам: дескать, раз сам Гранин за Доску, то и всем надлежит быть за Доску.

Нашлись и те, кого поставила в тупик мощная логика воителя с антирусскими мифами: "Памятник — это от слова "память". А не от слов "хороший" или "плохой", "правильный" или "неправильный"… Историю нужно помнить и знать". Было неясно: то ли Мединский расписывается в том, что его герой Маннергейм — всё-таки "плохой и неправильный"? То ли министр готовит общественность к новым табличкам на стенах — генералу Власову, например, о предательстве которого тоже не следует забывать.

Наблюдатели, взирая на оба явления: Райкина и Мединского, — пожимали плечами. Как это возможно, недоумевали они, чтобы одно и то же министерство ввергало в прах, на радость путинскому большинству, либерал-экспериментаторов на котурнах — и одновременно железной рукой насаждало среди тех же "86-ти процентов" культ вражеского полководца, воевавшего с их предками? Как эти "трусы и крестики" умещаются в одной министерской голове?

Похоже, ответ прост. Государственная идеология РФ — одним из главных проводников которой стало Министерство культуры — действительно существует. В её образе будущего Россия предстаёт по-настоящему мощной державой. С сильной властью, ракетно-ядерным щитом, передовой промышленностью, самодостаточной экономикой. Со здоровым обществом, выращенным на традиционных ценностях в стране суверенной и самобытной. Совершенно не либеральной. И — абсолютно антисоветской.

Как это впроброс сказано у Мединского, "при существующем нынче в России общественно-государственном устройстве белофинны были бы нам минимум партнёрами".

Это означает, что никаких "болотных революций" власть в России не допустит — как, впрочем, и "левых поворотов". Что доски "героям Первой мировой", сплошь оказавшимся затем в стане врагов Советской республики, продолжат ставить с завидным размахом — а вот долгоживущих бюстов Сталина в центре русских городов не будет никогда. Что у нас останется жёсткая госмонополия на ТВ: пропагандисты ещё сто лет будут изобличать с телеэкранов пороки НАТО, "пятой колонны" и "золотой молодёжи" — которым, впрочем, на это будет всё так же наплевать. Что мы станем строить новые космодромы и закладывать новые боевые корабли — вот только рабочие из ОПК будут уходить на пенсию в 70 лет.

Словом, по мысли авторов этой идеологии, нашей стране вновь суждено превратиться в дореволюционную "Россию, которую мы потеряли" — и вот, вновь обрели. Советский эксперимент закончен, всем спасибо! — от него оставят Бессмертный полк, но не организующую роль Партии, нефтяные поля, но не профсоюзные путёвки, ядерный щит, но не всеобщую мобилизацию, космические корабли, но не трёхмиллионную подписку на "Науку и жизнь", многонациональность, но не тост за русский народ.

По-своему, это логично — окончательно сдать в утиль побеждённую советскую систему. Но есть пара проблем.

Первая — дореволюционная система тоже оказалась, мягко говоря, несостоятельной. Представления о том, будто ради спасения "потерянной России" достаточно было жёстче обращаться с революционным элементом и поменьше заигрывать с правами и свободами, выглядят наивно. И, что важнее, нисколько не защищают от потрясений нас сегодняшних.

Ну, а вторая проблема связана с "пятоимперской" идеей связности русских эпох, которая — это заметно — оказалась действительно близка министру. Ежели в тысячелетней истории мы бережно сохраняем вообще всех, включая Маннергейма, но только не красных героев, то где же тут связность? Скорее, это раскол. Или особенности личной оптики мешают охватить эпоху во всей её полноте?