Газета Завтра 1193 (41 2016) - [16]

Макаревич решил сделать из фарша большую вкусную котлету. Он жарил её на шипящей сковороде, и это мешало чувству молодожёнов. Он поливал её раскалённым подсолнечным маслом, посыпал горьким перцем, насыщал чесноком, перевёртывал с боку на бок, и когда котлета была готова, отнёс её в ресторан "Турандот", где в это время сидели грузинские криминальные авторитеты, большие гурманы и любители вкусных котлет. Грузинские криминальные гурманы, они же члены "Правого сектора" и бойцы батальона "Азов", приняли котлету, но есть не стали — она показалась им несъедобной. Они отдали котлету собаке. Та понюхала и тоже не стала есть. Котлету предложили кошке, но и та нашла её несъедобной.

Тогда хозяин ресторана "Турандот" решил отдать котлету в колонию строгого режима, где отбывали свой срок провинившиеся губернаторы, мэры, генералы, прокуроры, судьи, члены правительства, члены Синода, члены совета по правам человека при президенте, члены совета по культуре при президенте, члены избирательных комиссий, члены-корреспонденты, членистоногие, кишечнополостные, инфузории-туфельки. Заключённые понюхали котлету и тоже не стали её есть. Но, чтобы не выбрасывать дорогое изделие, они решили слепить из котлеты бюст Иосифа Виссарионовича Сталина и отправить его в Сургут, где жили знакомые им коммунисты. Невзороф и Ольга Бычкова, оказавшись внутри бюста Сталина, украсили собой набережную Сургута.

На открытии памятника собралось множество коммунистов — молодых, пожилых, людей среднего возраста. На бюст вешали венки из живых цветов, украшали ленточками, кругом развевались красные знамёна. Ветераны-коммунисты рассказывали о своих встречах с товарищем Сталиным. Выступило несколько внуков и несколько правнуков Иосифа Виссарионовича, и Александр Невзороф с Ольгой Бычковой, находясь внутри бюста Сталина, удивлялись, какому количеству людей они столь дороги и как велики, оказывается, их заслуги перед Родиной.

Однако ночью, когда все разошлись, к бюсту прокрался антисталинист Сергей Караганов и выплеснул на него ведро зелёной масляной краски. Утром коммунисты увидели осквернённый бюст и принялись чистить его, скоблить, отмывать, поливать соляной кислотой, растирать шершавой тёркой, так что бюст наконец вновь предстал во всей своей красе, и Ольга Бычкова, находясь внутри, будучи одновременно и котлетой, и бюстом, сказала Невзорофу: "Ты видишь, как о нас заботятся, милый".

Однако на следующую ночь к бюсту прокрался Михаил Федотов с ведром жёлтой краски и выплеснул её на бюст. Снова коммунисты Сургута счищали краску, обжигали её паяльной лампой, выкалывали зубилом, скребли ногтями. Ольга Бычкова, которая очень боялась щекотки, принималась хохотать. И коммунисты с удивлением слушали, как смеётся бюст Иосифа Виссарионовича Сталина.

А когда приехала делегация зарубежных коммунистов и, стоя перед бюстом, стала разговаривать по-английски, Александр Невзороф из недр памятника произнёс несколько английских фраз. И иностранцы, качая головами, согласились, что у Иосифа Виссарионовича Сталина прекрасный английский.

Однако Ольга Бычкова не могла больше выдерживать этих истязаний, вырвалась из бюста и умчалась прочь. И бюст Сталина остался стоять со страшной дырой, напоминающей след взрыва. Коммунисты решили, что это белые взорвали символ красного величия и отправились в Москву мстить.

Там, перед Домом правительства, стоял памятник Петру Столыпину. Именно его хотели взорвать коммунисты. Но они не знали, что этот памятник тоже был сделан из котлеты, на изготовление которой пошёл фарш из Алексея Венедиктова и Леси Рябцевой. Уже горел бикфордов шнур, и памятник готов был взлететь в воздух, как вдруг к нему подбежала Ольга Бычкова, облепила Столыпина своим фаршем и ушла в глубину, где соединилась со своими товарищами по "Эху Москвы". Бикфордов шнур был погашен, а у Петра Столыпина появились некоторые черты Иосифа Сталина.

Вслед за Ольгой Бычковой с берегов Оби, из Сургута, прибежал Александр Невзороф и тоже ринулся к памятнику, соединил свой фарш с фаршем других. Тогда у Петра Столыпина окончательно проявились черты Иосифа Виссарионовича Сталина. С одной стороны это был памятник Столыпину, но стоило зайти с другой стороны, как он выглядел памятником Сталину. Алексей Венедиктов, Леся Рябцева, Александр Невзороф и Ольга Бычкова жили теперь в этом памятнике дружно — одной большой семьёй. И это называлось "сердца четырёх".

В конце концов они устали пребывать в виде фарша, украшая собой пространство перед Советом министров, и решили отправиться к музыканту Андрею Макаревичу, который владел "Машиной времени" — она же мясорубка, чтобы Макаревич прокрутил их обратно и вернул им человеческий облик. Макаревич просил их подождать в эмалированной миске, пока он завершит начатое дело. На кухню к Макаревичу вбежал разгорячённый Григорий Явлинский, нырнул в мясорубку, превратился в фарш и слился с тем, что уже лежало в эмалированной миске и было Александром Невзорофым, Ольгой Бычковой, Алексеем Венедиктовым и Лесей Рябцевой. Затем вбежал Михаил Касьянов и тоже нырнул в "машину времени". Макаревич смолол его и смешал с тем фаршем, который был в посудине. То же самое он проделал с Хакамадой, с Навальным, со Львом Пономарёвым, с отцом и сыном Гудковыми, с Ильёй Пономарёвым. Всё это превратилось в фарш, и он перемешал этот фарш в эмалированной миске. Наконец либеральная общественность вздохнула с облегчением: их лидеры объединились.