Газета Завтра 1190 (38 2016) - [26]

Так и с яблонями. Они ощущались как прошлое. А настоящее — это раскатанный, словно ковёр, газон. Газон, только газон, как во всех цивилизованных странах: никаких грядок, никаких яблонь, — фу, какая гадость, какой "совок".

В яблоне есть что-то таинственное, символическое. Недаром она была древом познания добра и зла. Когда люди верят в будущее, когда хотят строить и созидать — они сажают яблони. Когда не верят — вырубают.

Когда лозунгом стало "Живи сегодня!" — мы перестали сажать яблони. Зачем? Гораздо легче купить, а ждать придётся три, а то и пять лет. Что там будет через пять лет? Да и привезут нам эти яблоки из Польши или даже из Китая или Латинской Америки. Это "совки", не ведавшие прогресса, корячились.

Символическое убийство яблонь — вырубили яблони у Большого театра.

А вот громадный послевоенный созидательный порыв сопровождался повсеместной посадкой яблонь: вокруг школ, детских садов, во дворах новых жилых домов, да просто на пустырях. Мне рассказывала одна пенсионерка, в прошлом учительница начальной школы: когда она училась после войны в провинциальном педучилище, их всерьёз обучали садоводству. Когда я пришла в первый класс в Егорьевске, нам сразу же втащили в класс огромную двуручную корзину с яблоками из школьного сада. А потом мы читали книжку замечательной детской писательницы Любови Воронковой "Алтайская повесть" — как школьники развели сад на Алтае, где прежде яблони не росли.

В советском фильме про архитекторов "Верой и правдой" есть эпизод: архитектору, который проектировал одну из высоток, звонит сам Сталин, хвалит проект и советует посадить вокруг здания яблони. Не случайно вдоль аллеи МГУ — яблони.

"Утверждают космонавты и мечтатели, что на Марсе будут яблони цвести". Почему именно яблони? Вероятно, как символ красоты и созидания.

И возле заводов сажали яблони. В 80-х годах на территории Криворожского металлургического комбината я видела ни много ни мало — яблоневый сад. Тут тоже символ — соединение технического прогресса и природы, красоты.

В посадке яблонь есть что-то сакральное. Это символ творчества: посадить, ухаживать, вырастить — и собирать плоды. Даже временная отдалённость посадки от сбора фруктов — тоже некий символ. В "Азбуке" Льва Толстого есть притча. Старик сажал яблони. Зачем? Ведь он не доживёт до яблок. "Другие съедят, мне спасибо скажут".

В яблоне удивительным образом соединяется хозяйственная польза и украшение земли.

Наши северные яблоки содержат больше витамина С, чем южные. Они богаче железом и другими ценными элементами. Но хранятся они хуже южных: кожица тоньше. Потому хранилища насущно нужны — с контролируемой атмосферой.

Вероятно, яблоня воплощала мечту о городе-саде (помните, у Маяковского "Через четыре года здесь будет город-сад!"). Идея города-сада — живучая, потому что верная. Человечеству ничего не известно прекраснее и привлекательнее сада: недаром рай представлялся людям как сад — с тех пор ничего в существе не изменилось.

И вот сегодня я вижу садовую новизну. В нашем посёлке снова стали сажать яблони — новых сортов, иногда колонновидные, вроде тех, что недавно показали по телевизору в передаче об институте садоводства. Сажают вполне обеспеченные люди, не от бедности сажают. А от чего? Они и сами не могут объяснить, но, видно, иными ветрами повеяло: хочется окорениться, жить здесь, детей-внуков растить. Ещё звучат заполошные интеллигентские вопли: "Уезжать! Спасаться! Вывозить детей!", а люди уже сажают яблони. Жизненная атмосфера меняется.

Выращивание плодов земли — дело богоугодное, выходящее за рамки утилитарной пользы. Недаром Христос называл себя лозой, а Отца своего — виноградарем. Кстати, моя дочка, вернувшаяся из Крыма, рассказывает: повсюду насажены молодые виноградники.

Ну, а где виноград не растёт, — спешите сажать яблони!

Разведчик Господа Бога

Разведчик Господа Бога

Михаил Кильдяшов

литература Культура

В издательстве «Центрполиграф» вышел новый роман Александра Проханова «Востоковед»

Стройную периодизацию и последовательную хронологию прохановского творчества выстроить очень сложно. Идеи, конфликты, тематика и проблематика его романов пульсируют, как сама жизнь. Коснувшись однажды какой-либо темы, Проханов не исчерпывает её до конца, не закрывает, а оставляет просвет, в котором видно сияние уже миновавших событий.

Так в военном романе возникает мирная техносфера, а в деревенском романе из красного цветка на обоях разрастается война с Востока. В баррикадных романах “последнему солдату империи” являются образы русского Рая из первых книг Проханова. В “босхианском цикле”, где после крушения красного исполина расцветает “сад земных наслаждений”, ангельским крылом мелькает будущая империя. В романах о возрождённой державе несмываемым кровавым пятном в Доме Советов остаётся уничтоженный когда-то гранатомётным выстрелом оборонец.

Потому прохановское творчество — это не одна сплошная линия, а несколько синусоид, которые постоянно пересекаются друг с другом, накладываются друг на друга. Но в их системе координат есть точка отсчёта, откуда выходит светлый луч. Это путь. Личный путь Проханова, путь народа, путь державы. Писатель наметил его ещё в первой книге “Иду в путь мой”, возвестил о пути, интуитивно проложил маршрут.