Газета Завтра 1179 (25 2016) - [3]

Что это значит в условиях русско-турецкого консонанса? Да то, что здесь и сейчас горстка людей совершила Поступок — хотя никто от них этого не требовал. Они могли спокойно взять от Турции деньги. Домик в дар принять какой-то. Счёт в банке. Прослыть чуткими к "международной панораме"…

Никто и не упрекнул бы.

О чём говорить, если целое государство — сняв "запрет на Турцию" в условиях неснятых угроз — поскакало вприпрыжку навстречу тёплым южным пляжам? "Да-да, мы уже возвращаемся, мы скоро прибудем, не взрывайте нас только, пожалуйста!"

А тут — всего лишь одна семья, разбитая горем. Впрочем, рана заживает уже, и найдётся тысяча оправданий, почему стоило бы взять деньги и пойти на мировую. "Внуков надо растить". "Жить дальше нужно". "Былого не воротишь". "Эрдоган же искренне извинился, я со словарём переводил…" — вот это всё. Столько рядом целесообразности — бери и тащи. Как с Савченко недавно получилось…

Но есть гордость. Есть у людей внутреннее мерило Добра и Зла. Стержень есть у людей. И понимание, что можно делать, а чего никак нельзя. Лётчиков на домики не менять, вот чего.

Силами и верой таких вот людей мы и живём дальше.

Всё стало иначе

Я люблю Турцию. Точнее, люблю этот чудесный малоазийский край, который тысячелетие назад, ещё до основания Москвы, был зачем-то заселён предками нынешних турок.

Пару лет назад я умудрился на последние деньги объехать всю Турцию из конца в конец. Страсть к греко-римским развалинам заставляла меня понимать и принимать потомков Сельджука и Османа — в уличной толчее, автобусах, деревенских магазинчиках. И, надо сказать, они вызывали во мне куда больше уважения, нежели пренебрежения.

Не то чтобы я безотчётно втюрился в ту землю, так что за уши не оттащишь. Но меня ласкала мечта ещё раз как-нибудь вернуться в Турцию и доглядеть то, чего не удалось, — ледяной Арарат, северные отроги Иды, самую верхушку Касия на границе с Сирией, возле которой меня "приняла" турецкая контрразведка…

Но 24 ноября 2015 года перечеркнуло всё. Не наши молниеносные санкции в ответ на сбитую "Сушку", с высочайшим запретом — легко обходимым, впрочем, — на посещение Порты. А эрдоганов "нож в спину". Куда уж было ехать после такого? И сегодня тоже — куда?

Кто-то, кажется, искренне не понимает этого. Задаёт вопрос: что же, мол, вы, обличители, по Европам шастаете, в Германию ту же, — она вон сколько народу у нас положила! Словно не понимает человек, что наш счёт с Германией был закрыт 9 мая 1945 года, и наказана она была "по полной".

Турция отделалась курортами и эмбарго. То и другое ни на что не повлияло — судя по ныне здравствующему Эрдогану, так и не перерезанным линиям снабжения с террористами, их действующим лагерям вблизи границы с Сирией… Что сделает Россия, если следующий взрыв прогремит в аэропорту Антальи, а не Стамбула? Или в отеле? Или будет сбита ещё одна "Сушка"? Снова запретим чартеры?

Есть, впрочем, и в мой адрес вопрос. Турция столько лет играла против нас на Кавказе и в Крыму, в Татарстане и Якутии, — что ж я теперь лишь встрепенулся? Как мог я наслаждаться мёртвыми руинами поблизости от рекреаций ичкерийцев и лагерей "серых волков"? Ведь я же своим туристическим рублём их, по сути, и финансировал…

Что ответить? Сбитый самолёт всё изменил. Это было как 2 мая в Одессе — когда у всех что-то "щёлкнуло" в мозгу, и всё стало иначе.

Наша Танюша

Наша Танюша

Владимир Бондаренко

газета "Завтра" Общество

к юбилею Татьяны Соловьёвой

На этой неделе свой юбилей отметила наша старейшая сотрудница, ветеран газет "День" и "Завтра" Татьяна Филипповна Соловьёва. Добрейшая, заботливая, трудолюбивая, ответственная. Когда-то мы вместе начинали делать первые шаги самой оппозиционной и боевой газеты России. Мы пережили август 1991 года, октябрь 1993 года и все последующие наши поражения и победы. Нас с той поры осталось немного. Не стало Жени Нефёдова, не стало нашей боевой и энергичной Тамары. Остался с тех давних времен Александр Проханов, остался я, осталась наша Танюша. Она была медсестрой на поле боя, связисткой во время наступления. Эдуард Лимонов вспоминает в своей книге мемуаров, как именно Таня Соловьёва познакомила его с Тарасом Рабко, а в результате возникла Национал-большевистская партия. Не было бы этой встречи — и все патриотическое движение пошло бы по-другому. А сколько было подобных встреч: с Геннадием Зюгановым, с Сергеем Бабуриным, с Валентином Распутиным, — десятки, сотни, тысячи, и все они шли через нашу связную Татьяну Филипповну, нашу Танюшу.

Закрывалась по требованию суда одна газета "День", сразу же на её месте открывалась новая — "Завтра", менялись адреса, но всегда в дверях редакции нас встречала приветливая и заботливая Татьяна Соловьёва.

Сколько нападок было на газету, нас хотели сделать "неприкасаемыми", но именно благодаря таким сотрудницам, как наша Танюша, никакая блокада не удалась. Рожденная в годы войны, Татьяна Филипповна и ныне своим светлым участием и пониманием наших проблем берёт на себя все наши грехи, молится за нас денно и нощно. Крепким боевым мужчинам становится легче от такого соучастия вести свои сражения с русофобами всех мастей.