Газета Завтра 1164 (12 2016) - [3]

Я думаю об этом уже полгода и до сих пор не могу это полностью постичь. Это же Пальмира, ребята! Неужели в неё вступят русские солдаты (не одни ведь лётчики там у нас)? Браво сфоткаются на фоне развалин, в которых теперь не узнать ту арку с обложки школьного учебника истории Древнего мира за 5-й класс?

Паль-ми-ра. Навуходоносор брал её. Траян брал её и разрушил — а Адриан восстановил. А через тринадцать веков её снова брал Тимур. Прошла эпоха — и вот теперь там мы, русские. Тоже вступили в эту вечную битву за город — касаясь теней вавилонян, римлян, монголов. Стали причастны к сюжету, обречённому, казалось, обойтись без нас.

Сперва возьмём. Потом восстановим. Легко узреть в этом напрасный труд, никчёмную суету перед лицом вечности. Но, кажется, это неверный взгляд на вещи. Скорее уж, такие вот места — ключи к историческому бессмертию целого народа. Где те халдеи, где римляне? А камни храма Бэла помнят их. Помнят их и письмена, и дети северной страны спустя две тысячи лет прилежно заучивают на уроках имена древних.

Различить человека

Но вот что хотелось бы… Как бы сказать?..

Словом, операция в Сирии идёт уже полгода, но до сих пор оттуда не вернулся ни один живой рассказ о конкретном нашем бойцепилоте, советнике, спецназовце, корректировщике огня. Подробности их работы выяснить не удаётся. В фигуру умолчания превращены герои, отличившиеся в боях. Раскрываются лишь имена павших.

Мы уже полгода наблюдаем за операцией с высоты спутников слежения. И картинка поражает, конечно. Вот удар с Каспия, вот подлодки. Но нельзя ли приблизить картинку? Чтобы, как в "битве на Днепре", был различим человек — отдельный боец?

Это вопрос личной безопасности и государственной тайны, я всё понимаю. Но вот та история чудесного спасения второго пилота Су-24, сбитого турками, — неужели даже её нельзя хотя бы теперь рассказать в подробностях? 

Массовое сознание насыщено былью и небылицами из Донбасса, помнит имена его командиров, не забудет подвиги его ополченцев. Обе Чечни по-полной расцвечены личными историями свидетелей, живых и мёртвых. Не молчалив Афганистан. 

Сирия же скупа на живые истории. Её камни хранят молчание. Не пора ли нарушить его?

Стойкий воин

Мне захотелось вдруг взглянуть на тот, советский учебник истории Древнего мира, с Пальмирой на обложке. Отыскал его в Сети, полистал в онлайне. И вдруг наткнулся на картинку, которая ещё долгие годы после 5-го класса не давала мне покоя.

На ней изображён эпизод из китайской истории, восстание Жёлтых повязок. Мчится коляска, в ней полулежит вельможа. Он смертельно ранен стрелой. Восставшие высыпали из-за холма, их соратники спрятались в засаде за деревом.

Один из охранников вельможи уже убит. Двое других растеряны, они вот-вот побросают мечи и ринутся бежать. Лишь четвёртый, последний охранник стоит как вкопанный.

Мне почему-то всегда было жалко его. Очень уж он мне нравился (хотя я и понимал, что "хорошие" тут — Жёлтые повязки). В моей памяти отпечаталась его непреклонная поза, широко расставленные ноги, уверенный хват меча.

Он скрыт от засады стволом дерева. Его голова повёрнута в сторону вельможи. Хозяин мёртв, вот и его смерть неизбежна, биться больше не за кого, но ничто в осанке воина не выдаёт постыдных сомнений.

Я всякий раз пытался представить, что же с ним случилось дальше. Но, понимая, что воин обречён, я был очень рад, что время на картинке остановилось. Замерло время — но не История.

…Тот учебник я прочёл за одну ночь ещё в четвёртом классе. Стащил его из кип макулатуры, брошенных в школьном дворе. Из-за этого — своровал же! — не решался доставать его при родителях и читал ночью с фонариком, укрывшись с головой под одеялом. И когда раскрыл замусоленные страницы, то бросился, конечно, искать про Александра, про Спартака, потому что читал уже и Шахермайра, и Джованьоли, не делая различий между академизмом и пафосом. Герои были для меня живыми.

Я до сих пор помню запах тех страниц, смешанный с запахом моего собственного пота…

Кажется, именно тогда я впервые представил вдруг, что какой-то другой мальчишка из далёкого будущего, из неведомой страны, точно так же лежит и читает взахлёб учебник древней истории на ещё не существующем языке — про Москву, про нашу войну, про Гагарина и стойкого воина.

Крым подвенечныйАлександр

Крым подвенечный

Александр Проханов

Политика Крым Общество

Вот уже два года, как Крым повенчался с Россией. Крым для России значит так много, это так высоко, так бесконечно прекрасно, что воссоединение России с Крымом праздновалось у нас, как день Победы. Столько таинственных, высоких горних и дольних связей сочетают нас с Крымом! Здесь, в Херсонесе, во время оно босыми ногами встал в купель князь Владимир Красное Солнышко. И отсюда, получив крещение, он направил свет православия по всей России, вплоть до Тихого океана. Здесь зародился русский мир, который соединил в себе множество народов, культур и пространств.

А наша воинская слава, слава русского оружия?! Это отсюда, из Крыма, уходили парусные фрегаты Ушакова и громили турецкие эскадры вдоль всего Чёрного и Средиземного морей. Уходили корабли, которые штурмовали бастионы Греции.