Газета Завтра 1090 (41 2014) - [7]

Сами реформы не были изобретены в какой-то секретной лаборатории Дэн Сяопина, но, по существу, скопированы с Сингапура и Тайваня. Премьер-министр Сингапура Ли Куан Ю сформулировал и осуществил стратегию ускоренного развития страны с минимальными ресурсами за счет максимального высвобождения рыночных сил при жестком политическом контроле. Тайвань, куда в 1949 году сбежали остатки войск и аппарата лидера партии Гоминьдан Чан Кайши, за счет верной стратегии развития уже к концу 60-х годов из аграрной провинции превратился в промышленную страну. В начале 80-х в молодежную моду жителей материка вошли тайваньские и гонконгские кинофильмы и телесериалы, мелодии и танцы, словечки слэнга и моды.

Страны и регионы Большого Китая были, есть и, скорее всего, еще долго будут своеобразными НИИ по разработке и испытаниям новых политических, социальных, финансовых, производственных, а также культурных нововведений для КНР. Эти новшества не являются антителами, внедряемыми из чуждых заокеанских цивилизаций, которым естественным образом сопротивляется китайский организм. Они китайские и упакованы в привлекательные обертки с привычными иероглифами. Именно этим опасны для КНР "цветные революции", прошедшие в этом году сначала на Тайване, а затем в Гонконге.

Гонконг: "революция зонтиков"

Я оказался в Гонконге ранним утром 28 сентября. Между рейсами с Тайваня и на Москву было 3 часа и я уселся перед большим телеэкраном, на котором в прямом эфире показывали демонстрации в центре Гонконга. До этого в Тайбэе я каждый вечер смотрел сюжеты из Гонконга, которые щедро показывали многочисленные местные каналы. Начавшиеся еще 22 сентября забастовки студентов и присоединившихся к ним позже старшеклассников проходили поначалу довольно вяло. Но именно утром 28-го молодежные волнения стали принимать очертания полноценного бунта. Камера показывает трибуну. На ней, взявшись за руки, стоят семь человек - пятеро щуплых ребятишек в очках и двое рослых и холеных мужиков. Ребятишки находятся в экстазе, кто-то дрожит и плачет, кто-то размахивает картонкой с написанными от руки иероглифами "Оккупируй Центр!". Место у микрофона по-хозяйски заняли взрослые. Они время от времени бросают в жидковатую толпу краткие лозунги. "Пехота" их подхватывает и скандирует. Камеры показывают митинг так, что создается впечатление многолюдности. Но когда оператор хочет показать стоящих поблизости от трибуны шеренги полицейских, становится видно, что в эти утренние часы демонстрантов сотни две-три. Примерно половина из них в дождевиках - значит, провели на площади ночь, когда шел дождь. Вторая половина, в основном взрослые и даже пожилые люди, явно пришли недавно. У многих на одежде желтые повязки, а в руках - зонтики тоже преимущественно желтого цвета.

После десятичасового перелета в Москву я увидел на экране домашнего телевизора уже совсем другую картинку - плотная толпа сталкивается с полицейскими, выхватывает щиты, прикрывается от слезоточивого газа открытыми зонтиками. Юный студенческий лидер обещает "стоять до конца". Хорошенькая девица по-английски просит мировое сообщество "спасти Гонконг". Тут я понял, что начался второй акт "цветной революции" и что вскоре может последовать третий, более трагичный. Ведь сценарий у "революций роз", "арабских весен", "Тахриров", "Майданов" и многих других примерно один и тот же.

В подлежащей дестабилизации стране стихийное возмущение теми или иными, вполне реальными проблемами отслеживается, форматируется заранее подготовленными местными же специалистами. Выявляются потенциальные лидеры, готовятся лозунги и листовки, разрабатываются системы оповещения и связи, накапливаются деньги и т.д.

Второй акт - выход демонстрантов на улицы, захват площадей и центральных улиц, деловых кварталов, транспортных центров. На сцену в прямом и переносном смысле выводятся заранее подготовленные активисты, мобилизуются местные и международные СМИ. На экраны должны попасть драматические сцены столкновений с полицией, разбитые очки, заплаканные девичьи личики, перевернутые коляски инвалидов

Всё готово к третьему акту - появлению мученика или, еще лучше, нескольких мучеников. Неизвестно откуда прилетит пуля, броневик задавит манифестанта, кого-то затопчут бегущие толпы. Резко активизируется деятельность СМИ, в западных столицах происходят митинги в поддержку, мировые лидеры призывают обе стороны к сдержанности, не скрывая симпатий только к одной из них. Тем временем провокаторы начинают бросать в полицию камни, арматуру, а затем и "коктейли Молотова". Власти вынуждены наращивать сопротивление сил порядка, их объявляют "врагами демократии".

Дальше начинается четвертый, критически важный акт. Власти либо капитулируют, как в арабских странах, в Грузии и на Украине, либо быстро и жестко наводят порядок, невзирая на очевидное недовольство части собственных граждан и имиджевые потери в мире. Так поступили египетские генералы на площади Тахрир со сторонниками исламских радикалов, так повели себя московские власти во время событий на Болотной площади. Так, кстати, действовали и китайские власти во время событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, свидетелем которых мне довелось стать. После почти месячных раздумий и острых дискуссий в руководстве КНР, во время которых Пекин и некоторые другие крупные города вышли из-под контроля властей, было принято решение восстановить порядок. Были жертвы с обеих сторон, которых могло оказаться гораздо меньше, если бы жесткость проявили в самом начале. Но если демонстрации в Москве в 1990-1991 годах привели к распаду Советского Союза, социально-экономическому кризису, гражданским войнам и столкновениям между бывшими союзными республиками, то Китай за прошедшую четверть века стал одним из глобальных лидеров современного мира, средний уровень жизни повысился почти вдвое, а формальный ВВП (по обменному курсу валют) - более чем в 20 раз: с 451 млрд. долл. в 1989 году до 9,2 трлн. долл. в 2013-м.