Газета Завтра 1083 (34 2014) - [18]

11 августа, в понедельник, Россия согласовала с Украиной отправку в Донбасс "гуманитарного конвоя".

12 августа, во вторник, этот конвой в составе 280 белых "КамАЗов" отправился из подмосковного Алабино.

14 августа, в четверг, состоялась отставка луганского коллеги Бородая Валерия Болотова, и в тот же день "ушел в отпуск" министр обороны ДНР Игорь Стрелков. В тот же день, примерно в 10:13 по московскому времени, неизвестные хакеры взломали твиттер премьер-министра РФ, разместив на нем следующую запись: "Ухожу в отставку. Стыдно за действия правительства. Простите".

Только после этого Путин появился перед более чем сотней депутатов и высоких правительственных чиновников, специально привезенных в Крым, - причем с немалой задержкой относительно заранее объявленного времени: в два часа дня вместо одиннадцати утра. Официальная причина задержки - вместе с Германом Грефом осматривал строящийся в Ялте санаторно-курортный комплекс Сбербанка РФ "Мрия". Почему этому комплексу сохранили "нэзалэжное" название ("мрия" в переводе с украинского означает "мечта") - вопрос интересный и отдельный. Но грефовский "сбер" активно кредитует нынешнее правительство Украины, порошенковская фабрика Roshen продолжает, как ни в чем не бывало, работать в Липецке, - то есть, всё не так просто.

Но факты остаются фактами.

Путин выступил не где-нибудь, а в Крыму - это раз.

Путин выступил не перед страной, а перед "элитным активом" - это два.

И его выступление не транслировалось по телевидению - это три.

Все эти факты, даже безотносительно к содержанию самого выступления, дают пищу для догадок и размышлений.

Самые популярные из них утверждают, что ялтинское выступление президента РФ носило полностью "экспортный" характер, то есть, было обращено не к России, не к российскому обществу, а к Западу, который ввёл против нашей страны режим санкций.

Но формат данной акции был вообще уникальным, ни разу не применявшимся за все годы путинского президентства: параллельно слово было предоставлено спикеру Госдумы Сергею Нарышкину, а также лидерам парламентских фракций: Геннадию Зюганову, Владимиру Жириновскому, Владимиру Васильеву и Сергею Миронову.

Практически все они заявили о том, что Крым - отныне и навсегда является частью России, но у каждого была и своя смысловая "партия".

Так, Сергей Нарышкин заявил, что Госдума выступает за диалог с "западными партнерами": "В Европе есть разные политики и в правящих партиях, и в оппозиции. Поэтому мы будем продолжать вести диалог с коллегами, будем продолжать говорить правду на фактах и на конкретных юридических аргументах".

Геннадий Зюганов сосредоточился в основном на социально-экономических проблемах страны в условиях санкций Запада, на потенциале выживания и развития, специально обратившись к Медведеву (которому слова не давали): "Дмитрий Анатольевич, понимаете, если внешняя политика ориентирована на государственно-патриотические идеи, укрепление безопасности, суверенитета, достоинство русского языка, культуры, то не может экономический блок Правительства проводить либеральную политику".

"Отжиг" Жириновского во многом повторял его недавние эскапады относительно Польши и республик Прибалтики, но главное было сказано, наверное, всё-таки этими словами: "Десять лет бюджет уходил туда, на Запад. Надо, надо, там выгодно, Кудрин объяснял нам, что там выгодно, а теперь что? Теперь нам по морде бьют нашими же деньгами, поэтому никакой выгоды нет туда деньги отправлять Сейчас начинаем, может быть, строить заводы, поэтому - милитаризация, мобилизация, жёсткая пропаганда день и ночь, чтобы они боялись".

Выступление лидера ЛДПР оказалось единственным, на которое Путин прореагировал ответной репликой, смысл которой сводился к тому, что личное мнение Жириновского не всегда совпадает с официальной позицией Российской Федерации. И вот это путинское "не всегда" означало примерно следующее: пока не совпадает, но такая возможность не исключена и, в принципе, рассматривается.

Владимир Васильев, помимо описания рутинной работы по интеграции Крыма в российское пространство, отметился несколькими важными фразами: о сплочении российского общества и о возможной фрагментации обществ европейских стран по социально-экономическим мотивам: "У нас происходят изменения, они произошли, мы стали более патриотичны, мы стали более едины, мы стали больше думать о том, как слабые и наименее защищённые чувствуют себя в стране Руководители, в первую очередь - европейских государств, действовали исходя из инструкций из Вашингтона, не советуясь со своим народом. Сейчас, похоже, придётся посоветоваться, потому что будут терять рабочие места". 

Наконец, Сергей Миронов проявил обычно не свойственную ему как политику жесткость: "Нужно держать руку не только на пульсе, но на горле тех, кто позволяет себе делать из России и русских врагов номер один, и это должно быть просто практикой не только международной, но и парламентской, и просто практикой гражданской, всех граждан нашей страны".

Очень похоже на то, что смысл этих выступлений заключался не только в том, что парламентарии сказали то, что сам президент озвучить не мог и не хотел, тем самым расширяя "окно возможностей" для Путина, но и в том, что был продемонстрирован практически полный контроль "хозяина Кремля" над легальным политическим полем страны, а также принципиальная возможность распространения такого контроля на финансово-экономический блок российского правительства (по "силовикам" в данном отношении вопросов нет).