Газета Завтра 1048 (51 2013) - [16]

Но пусто было и темно. В мире слова ценились только клоуны и эстеты, и спор шёл только между клоунствующими эстетами и эстетствующими клоунами о том, как лучше сделать читателю интересненько. Но не грузить, ради Бога, только не грузить. А что, если я грузчик? Гуру - значит, тяжёлый, значит, с грузом. Я рождён грузить. Что я мог? Злился, как идол металлический среди фарфоровых игрушек. 

Были и другие такие же. Они жили под землёй: в газете "Завтра", в газете "Правда", в журнале "Москва" и прочих подземных коммуникациях. Иногда они выползали на свет, а там неоновая реклама, вывески, виски и вискас, все дела, и глаза суживались, слепли. Им говорили: с чем пришли? А, опять идеология! Идите под землю. Не нужна ваша идеология, и никакая идеология не нужна. Хватит, как говорится, болтать! Пора дело делать. Дело. Бизнес, если по-современному. И они закапывались, и рыли. Каждый рыл свои ходы, и я тоже что-то куда-то рыл.

В сорок лет я закончил рыть, я вылез где-то в пустыне. Как-то так получилось, что нас всех выпустили. Мы увидели, что земля выжжена. Церкви, библиотеки, дома культуры, всё в золе. И мы поняли, что если мы хотим, чтобы было куда вернуться, пора вернуть эту землю себе. И принялись за работу. Мы стали строить. Настало весёлое время.

Право, мне нравится наше время! Жаль только, что упущено так много лет. Мне уже сорок. Нет юношеского задора. Поздно, волосы все седые, а война дело молодых. И мы плачем, но радуемся и поднимаем выше стропила.

Стало понятно не только нам, что это самое "не надо больше никаких идеологий" и есть идеология, причём самая жёсткая и тоталитарная. Но очень тупая. Она не могла выдержать соревнования ни с какой иной системой мысли, потому что сама она дурная и злая, и схитрила, зачистила поле лживыми кличами "долой идеологии!". А когда попросили чемпионский титул подтвердить, оказалось, что у либерализма (а это был он) нет приличных поединщиков. Выходит левый интеллектуал в среднем весе Максим Кантор, против него выставляют либерального тяжеловеса Дмитрия Быкова, но вместо схватки получается избиение младенца, и левым даже как-то неудобно смотреть, потому что они гуманисты, да и сам Кантор понимает, бьёт в четверть силы, и после первого раунда бой можно заканчивать ввиду явного преимущества.

Как только либералы согласились на открытую битву с левыми, правыми, националистами, монархистами и кем угодно, хоть с толкиенистами, они сразу же, в этот самый момент, проиграли всем, даже, и особенно, толкиенистам. Потому что "не-идеология" либералов с их идеей о том, что в мире правят естественные законы конкуренции и эффективности, сама по себе абсолютно неконкурентна в идейном поле и неэффективна в социальной инженерии, и только силой государства и властью денег могла присваивать себе золотые медали и удерживать пьедестал.

Наш милый Егор Холмогоров диктует в штаб победную реляцию: либеральное западничество как идейная сила разгромлено, в идеологическом поле его можно не принимать в расчёт. Враг бежал, побросав пушки и танки. Поэтому Холмогоров полемизирует с Егором Просвирниным, упрекая его в имперском уклоне национализма, за то, что Просвирнин обвинил Холмогорова в этноромантическом уклоне того же национализма. А Валерий Коровин отстаивает евразийство прежде всего от нападок националистического редукционизма. А Герман Садулаев, жонглируя гуннами и вестготами, провозглашает имперский национализм в пику как этническому национализму, так и национал-имперцам (о, эта тонкая, но важная разница!), но и с евразийством не соглашаясь. Вот так у нас на "12" всё чудненько.

И в других приличных обществах тоже. Левые, правые, националисты, имперцы и толкиенисты спорят друг с другом и внутри себя, уточняя некоторые важные детали дискурса, искореняют ереси (среди толкиенистов появилась теория о том, что раз орки раньше были эльфами, то эльфы подлежат уничтожению, как потенциальные орки; боевое крыло секты проводит зачистки среди остроухих). А если какой-то идеолог выскажет сомнительное положение, то ему говорят: э, батенька, да вы либерал! Кто либерал? Где либерал? - пугается идеолог и пытается оправдаться, и показывает вытатуированного на своей груди Сталина, и Достоевского из-за пазухи достаёт, но тщетно - сомнение посеяно.

И только Захар Прилепин продолжает сражаться с либералами. Мало было письма вождю. Теперь он рассказывает, почему он не либерал. Звучит несколько странно в изменившихся обстоятельствах. И ему от имени всех отвечает Олег Кашин, который раньше был тоже вроде как либерал, но теперь скорее националист или что-то вроде. Он говорит Прилепину, что не надо бить либералов. Какие теперь либералы? Жалкие, ничтожные люди! Вот раньше были титаны. Раньше даже сам Кашин был либералом. Тогда сражаться с либералами было почётно. А теперь вроде как неприлично. Как смеяться над болезными инвалидами. Как добивать раненых. Обругать либерала - всё равно что ударить слабую женщину. Некрасиво. Не рок-н-ролл.

Третьего дня мы были у Захара Прилепина в деревне. Не просто так, а чтобы провести идеологический диспут. Нас собрано было 12. И были среди нас большевики и националисты, и консерватор, и социалист, и либералы были в лице двух с половиной человек. Мы все, конечно, убедительно победили. Каждый победил всех остальных, а все вместе расправились с либералами, и растворили труп либерализма в кислоте сарказма (ни один либерал физически не пострадал, если что). В бане я, помнится, говорил что-то похожее на позже прочитанное у Холмогорова. Либерализм повержен и в силовом поле идей сведён к величине арифметической погрешности. Можно не принимать во внимание, рассчитывая взаимное напряжение действующих идеологий. И было так хорошо. Баня, веники, минералка, свежий воздух. Ощущение победы.