Газета Завтра 1032 (35 2013) - [14]

Чужака лодка встречает настороженно и хмуро. Почувствовав незнакомца на своей спине, она раздражённо поводит корпусом по волне, словно пытаясь стряхнуть его с себя. Норовит в рубке ткнуть чужака "локтями" изгибов трубопроводов, напугать влажной ледяной тьмой тесных проходов рубки, распахнутой светящейся глубокой шахтой, ведущей в глубину лодки. И лишь только когда спускаешься в её светящееся чрево, она смиряется. Девятнадцать скоб - ступенек вниз по вертикальной шахте - и я в центральном посту, на это у меня с непривычки уходит, наверное, целая вечность, подводники же, как белки, буквально скользят по этим ступенькам. По команде "срочное погружение" лодка уже через две минуты должна укрыться под многометровой толщей воды - её главной защитой. Это означает, что все находящиеся в боевой рубке моряки должны за считанные секунды покинуть ходовой мостик, вихрем проскочить по рубке, по короткому трапу к верхнему рубочному люку и скатиться вниз в центральный пост, задраив за собой люк.

- Для чего подводнику нужна пилотка? - пошутил мой "Вергилий" в путешествии по лодке вахтенный офицер "Ярославля" старший лейтенант Михаил Законов. - Чтобы голову лишний раз не ушибить. Как бы ты ни был подготовлен и привычен, но нет-нет, да приложишься. И тут пилотка - спасительница!

Сегодня подводники щеголяют в новой форме. Хотя новой её можно назвать лишь условно. Фактически это копия формы моряков пятидесятых-шестидесятых годов - тёмно-синяя тужурка с воротником стоечкой под горло, пилотка старого образца, не "испанка", а та, советская, в которой десятилетия ходили в море подводники.

Новой формой моряки довольны. Тужурка практичнее рубашки. В море куда проще раз в сутки подшить свежий подворотничок и сменить бельё, чем каждые два-три дня устраивать стирку рубашки или возить их с собой целый ворох. При длительных выходах экипаж переходит на "разухи" - одноразовые комплекты белья, которые после смены просто удаляются с лодки вместе с бытовым мусором. Вот только, к сожалению, качество новой формы пока ещё сильно уступает старой, советской. Выдаваемые тужурки больше похожи на кафтаны петровской эпохи, и приходится их шить на заказ по старым лекалам, пилотки новые тоже какие-то "тощие", поэтому за старыми, советскими, идёт настоящая охота, и обладание такой - предмет гордости. Даже специальные кожаные тапки "в сорок одну дырку", в которых подводники несут службу на лодке в море, нынче стали уже не те. Старым сносу не было, а новые и года не носятся. А прозвище у тапок "сорок одна дырка" тоже многое говорит о службе - времени в море много

Помню, мой хороший друг капитан 1 ранга Владимир Гудков, сам подводник Полярного, отслуживший здесь много лет, рассказывал, что для командования главное было побыстрее отправить лодку в море. Бывало, ещё сварка на корпусе стоит, что-то варят, а уже команда на выход в море, и в авральном порядке все работы свёртываются. Ремонтники уже через расползающуюся полоску воды прыгают. Все баталёрки и отсеки завалены ящиками, мешками с продуктами и всяческим необходимым скарбом. Не военный корабль, а какой-то торговец китайский. Зато, когда лодка возвращается из шестимесячного похода, её можно на конкурс выставлять. В отсеках нигде ни пятнышка ржавчины, ни натёка, ни соринки. Всё сияет чистотой и порядком. Времени в море у моряков много. И его нужно "правильно" занять

Путь по лодке - это настоящий лабиринт. Особенно для новичка. Тут почти нет сквозных проходов, и за распахнутым переборочным люком ты тут же упираешься в стальной тупик, где, растерянно потоптавшись, обнаруживаешь у плеча ступени вертикального трапа, поднявшись по которому ты неожиданно вылезаешь из палубы посреди огромного зала торпедного отсека. А возвращаясь обратно, вдруг замечаешь трап, ведущий дальше вниз и, спустившись по нему, оказываешься словно в купейном вагоне поезда - настолько похож на него ряд дверей кают.

Только пройдя лодку от носа до кормы, заглянув во все её закоулки, начинаешь понимать всю сложность и совершенство этой огромной машины. Здесь нет ни одного "лишнего" сантиметра, всё предельно ужато, всё вписано в минимальный масштаб, и всё одновременно с этим доступно и технологично. И, наблюдая за тем, как двигаются по лодке моряки, как обращаются они с оборудованием и механизмами, как сидят и как отдыхают, вдруг понимаешь, что и люди вписаны в Лодку, что они часть её, живущие с ней в сложном симбиозе. И это не досужее наблюдение чужака, это, скорее, констатация реальности.

Буквально все подводники, с кем пришлось беседовать, одушевляли Лодку. Все, не задумываясь, на вопрос, что есть лодка - огромный механизм, который оживает в руках людей, или же некая одушевлённая сущность, называли лодку живой.

- У каждой лодки свой характер, - увлечённо объясняет капитан-лейтенант Вячеслав Лось. - Одна лодка не любит нырять, её под воду буквально загонять надо, другая, наоборот, чуть двинешь рулями, а она уже с дифферентом в десять градусов погружается. А вот "Ярославль" очень мягкий в управлении, всё выполняет так, словно понимает, что от него хотят. Его так отдифферентовать можно, что он буквально повиснет в воде и будет так висеть минут двадцать