Газета "Своими Именами" №9 от 01.03.2011 - [20]

Что же касается “рецептов” выхода из нынешних трудностей в возможностях мелкотоварного производства и рыночного механизма, то они, конечно, могут дать полезный результат, но результат локальный, временный, тактический, да и то лишь при одновременном усилении правильного планового руководства. Вся-кая иная стратегия отбросила бы нас назад, на те ступени экономического развития, которые уже пройдены нашим основным и грозным противником - государственно-монополистическим капитализмом. Это, без преувеличения, вопрос нашей жизни, вопрос состоятельности нашей системы” («Диалог». 1995, №5-6, с. 70-71).

Я обвиняю Горбачёва в том, что он осуществил именно “иную стратегию”. Бесстыжей демагогией было тогда и является теперь утверждение, что альтернативы не существует. Она предлагалась и могла быть срочно разработана. Но Горбачёв откровенно не пожелал выслушать другую сторону (письмо было передано ему через Анатолия Лукьянова) и окружил себя исключительно ее оппонентами. Результат известен. Нас осознанно опрокинули в стихию дикого, допотопного капитализма, привели к расчленению страны и превращению ее по частям в пространство колониальных интересов империалистических держав.

Я обвиняю Горбачёва в низкопоклонстве перед Западом и неслыханном со времен ордынского ига унижении Отечества. Я обвиняю Горбачева в выдаче США наших государственных секретов, растранжиривании народного золотого запаса, одностороннем разоружении, ликвидации экономической и политической безопасности страны. Я обвиняю Горбачева в ориентации на сионистские круги.

До сих пор еще многие интеллигенты именуют Горбачёва “слабой” и “трагической” фигурой. В сопоставлении с теми историческими задачами, которые он должен был решать по мандату народа, Горбачев не просто слаб - он ничтожен. “Трагичность” же Горбачева я отношу к произведениям богатой фантазии доброхотных пикейных жилетов, которых всегда было немало на Руси. Думаю, это такая личность, до которой не доходит сам смысл трагического. Будь Горбачев в состоянии понять этот смысл, ему по законам чести полагалось бы покончить с собой.

Разумеется, у Горбачева есть своя особенная сила. Это - сила напористого интригана, изощрившегося в бесцеремонном манипулировании порядочными людьми. Тут с ним, при всей незамысловатости и деланности его приемов, при всей аляповатости и неосмысленности его речей, состязаться никто не может. Другая сила Горбачева состоит в неподверженности мукам совести. Я обвиняю его в очевидной бессовестности, присущей и его “двойнику” Яковлеву, любящему рассуждать об “озябшей совести”. Я обвиняю Горбачева в том, что он выполнил только обещания, данные за рубежом, только обязательства перед Тэтчер и Рейганом, Колем и Бушем, но не перед своим народом. Горбачев - это социальная аномалия: ему могли верить, в нем не ошибались иноземные правители, но не вправе были доверять коллеги по партии, свои же сограждане.

Будучи годом старше Горбачева и окончив с ним в одном году МГУ, я считаю его позором нашего поколения и выражаю ему свое презрение.

Предательство Горбачёвым всего, что только можно предать, переход его на сторону врагов Отечества и социализма означают, что в России, СССР у него не может быть ни друзей, ни товарищей. Я долго искал у историков хоть какое-то подобие этой зловещей фигуры, сравнивал ее с Нероном, Балтазаром Коссой, Иваном Грозным и др. и у всех у них обнаруживал живые человеческие черты. Но подобия Горбачеву нигде нет. Он сам сделал себя “черной дырой” в общественных и личных связях, прорехой на человечестве.

Есть попытка демонизировать Горбачева, объявить его “князем тьмы”, посланцем дьявола и т.п. Модно искать соответствующие пророчества в Апокалипсисе, у Нострадамуса, различных мистиков и т.п. И такие тексты имеются. Однако не надо забывать, что действующие против нас прагматические силы совершенно чужды подобной сказочной романтике. Они просто хладнокровно планируют свои операции, используя мифологемы или исторические даты в качестве условных кодовых вех. Делается это не без расчета. Совпадение сходного события с тем, что в аллегорической форме будто бы предсказывалось много веков назад, производит желаемый побочный психологический эффект, придает свершившемуся устрашающий ореол “судьбоносности”, хотя речь идет всего лишь о трезво продуманной и хорошо оплаченной афере.

Я обвиняю Горбачева в том, что он выступал ширмой подобных махинаций, всесторонне оберегал агентов влияния - разрушителей страны, продвинутых в ее мозговые центры. Проявив себя как полное ничтожество с точки зрения руководства великой державой, Горбачев стал в этом смысле поистине эпохальной отрицательной величиной. До сих пор мы имели дело с ничтожествами, так сказать, ограниченного действия и позволяли себе высмеивать их и третировать. Горбачев же - ничтожество всемирно-историческое. Я обвиняю его как верное орудие мирового обскурантизма, насаждающего повсюду иррационализм и толкающего народы к термоядерной и экологической катастрофе. Я обвиняю Горбачева как провозвестника возможной гибели человечества - сначала моральной, а потом физической, которой следует избежать.