Газета "Своими Именами" №39 от 25.09.2012 - [41]

Евреи - считались не нацией, а, следовательно, преступниками. Национальность еврея определялась подданством. Так и отмечали в документах - род преступления - еврей, Национальность: немец, француз, русский и т.д. Они носили на груди и спине шестиконечную звезду. Цыгане, как и евреи, считались преступниками за национальность, носили красный треугольник - политические». В канцелярии лагеря велась летопись преступлений и наказаний. Обыкновенные преступления - лень и воровство, т.е. кража корки хлеба, огурца, помидора и т.п. или в рабочее время вздремнул на солнышке. Наказание... на три дня без обеда, на шесть, на девять... уменьшал и порцию на треть или пять, десять, пятнадцать палок... «Летом 1944г. в лагерь приехали комендант, начальник лагеря и другие чины. Потребовали всех арестантов - моряков, которые без исключения все были немцы и почти все - воры. Комендант кликнул палачей, и те начали избивать их. Пороли группами, по 50 человек получили по пятнадцать ударов за то, что были моряками, пятьдесят за то, что попали в лагерь, остальных что б не забывали, что находятся в концлагере». По этому поводу один из наказанных говорил так: «Вам истязания кажутся страшным кощунством, унижающим достоинство человека, но для нас, немцев, побои - обычное явление. Они вошли в нашу плоть и кровь и занимают главенствующее положение в системе нашего воспитания». Кстати, один из лагерной администрации говорил, что «не беда, если русские оккупируют Германию и она, как и вся Европа, станет коммунистической. Германия все равно станет центром Европы, т.к. она располагает способной и многочисленной интеллигенцией, благодаря которой немцы будут иметь большое влияние на Москву и останутся хозяевами европейского континента. Его теория была популярна среди немцев».

Крупным преступлением считалась спекуляция за пределами лагеря, в самом лагере к ней относились терпимо. «Здесь существовал черный рынок и черная биржа, где можно было достать все, вплоть до кокаина. Одежда, обувь, хлеб, маргарин и др. здесь никогда не переводились. Кроме этого в лагере была лавка, в которой заключенные, имеющие деньги, могли покупать товары, однако деньги зэкам держать запрещалось, вместо них выдавали купоны. Особым «каторжникам - отличникам» как награду выдавали купонами в месяц 30-40 марок, на которые в лавке можно было купить полусгнивший сыр, вареную свеклу, минеральную воду, картошку, салат, рыбу, морковь, бритвенные принадлежности, кремы, зубную пасту, папиросы и табак. В 1944 г. состоятельные заключенные были обеспечены куревом лучше, чем немцы на свободе или эсэсовцы. Какие бы товары в лагерь ни доставляли... заключенные раскупали буквально все. Спекуляция за пределами лагеря проводилась через посредников, рабочие команды или эсэсовцев, которые работали на динамитном и других предприятиях в Гданьске, Гдыне, Праусе по всей Западной Пруссии. Сменные команды занимались спекуляцией в крупных масштабах, расхищая в лагере одежду, инструменты, драгоценности, сахар, маргарин и пр., выменивая их на табак и спирт.

Тягчайшим преступлением считалась нелегальная переписка, за нее наказывали голодом до прихода разнарядки из Берлина. Костоправов и убийц в лагере не наказывали».

Автор пишет далее: «Наш блок мог писать и получать письма каждую неделю, остальные раз в две недели... С 1943 г. узник мог получать двухкилограммовую посылку в месяц, потом в неделю. В 1944 г. вес и количество посылок не регламентировали. В лагерь приходило иногда более 2 тыс. посылок, в которых присылали сало, окорока, жир, пироги, торты, сахар, табак, сигареты, шоколад, водку, одежду и т.п. Что касается русских... то после их смерти об этом никому не сообщали, и посылки шли на их имя. Содержимое всех посылок расхищалось и, если доставалась адресату малая часть, тот мог что-то приобрести в лагере». Лагерный рацион по официальной норме составлял 1800-2000 кал. В 1940 - 1942 гг. зэки получали едва 1000 кал., но к 1943 г. питание улучшилось, однако, все равно часть продовольствия расхищалась кладовщиками, воровали шоферы, эсэсовцы-конвоиры, рабочие-заключенные. Начальство лагеря тоже претендовало на дополнительное питание; колбасу, маргарин, сахар, муку, крупу... многие эсэсовцы из тех же фондов обеспечивали семьи и любовниц. Дополнительного питания домогались блоковые, капо, вице-капо и другая лагерная аристократия».

Поэтому рацион был такой: завтрак состоял из 150 гр. хлеба и 0,5 л чуть подслащенного кофе, на обед хлеба не давали, получали только 3/4 л супа - бурды, за ужином около 100 гр. хлеба и немного маргарина. Источником пищи служили так же голуби, кошки, собаки.

Тюремная любовь в лагере запрещалась. «Женщины жили в бараках, огражденных заборами с колючей проволокой, в 1943 г. их было около 500, а затем их число возросло до тысячи. Женщины обычно работали под крышей, обслуживали офицерскую столовую СС, работали уборщицами, прислугами и няньками в частных домах, в прачечной и т.п. Уголовных преступниц было мало - в основном немки. Большинство составляли политические, находящиеся под следствием и «воспитуемые». Любовь в лагере была уделом сытых - кухонных деятелей, работников больницы, вождями блоков, капо и др. Они были богаты. Любовные письма и записки разносили обычно русские, которые больше всех голодали и мужественно переносили наказания, в этом с ними никто не мог сравниться. Особенно не терпело начальство русских летчиц и вообще русских женщин, одетых в военную форму. Их старались скорее уничтожить. Летчиц чаще всего расстреливали или делали смертельную прививку. Женщины-солдатки могли надеяться на спасение, но летчицы нет. Делалось все без суда и следствия, без всяких судебных церемоний».