Газета "Своими Именами" №22 от 31.05.2011 - [29]
Затем Никсон показывал встроенную в тумбочку стиральную машину, и прочую подобную дребедень. В конце концов даже Хрущёву это надоело, и он сказал:
«А у вас нет машины, которая бы клала еду в рот и проталкивала её дальше? Вы показываете нам много интересных вещей, но они не необходимы для жизни. От них нет пользы. Это все лишь штучки».
Затем Хрущёв отметил, что “дом фермера”, который показывают американцы, сделан очень хлипко и рассчитан всего на 20 лет.
Никсон, хотя и сказал, что дом может простоять и дольше, но согласился с его хлипкостью и - что кардинально важно! - отметил, что так строят специально, потому что американцы все время покупают новые вещи, переезжают в новые дома и так далее, что якобы недолговечные вещи стимулируют прогресс и потребление. Вещи якобы устаревают.
Хрущёв же сказал - мол, понятно, что может устареть мебель, может устареть отделка, но дом не может устареть, это чушь.“Мы строим крепко. Мы строим для наших детей и правнуков”.
В этом, собственно, и состоит разница между системами - США безудержно потребляют, переводя ресурсы человечества в отходы, а советская система предполагала разумное ограничение потребления и повышение долговечности всех вещей, которые можно сделать долговечными. Символ США - одноразовая посуда, символ СССР - ложка из нержавейки.
То, что так называемые “хрущёвки” были рассчитаны отнюдь не на века - было временной уступкой ситуации с нехваткой жилья. Было решено быстро построить не особо долговечные и удобные дома, чтобы всех расселить из комуналок, бараков и подвалов, а потом строить капитальное жильё на века, уже более комфортабельное.
“Хрущёвки” - это нетипично для СССР, для него типичны “Сталинки”. А вот для США дома из картона как раз типичны, это сама суть системы.
BBird
ИСТОРИЯ
ПРОЦЕСС АНТИСОВЕТСКОГО ТРОЦКИСТСКОГО ЦЕНТРА
УТРЕННЕЕ ЗАСЕДАНИЕ 23 ЯНВАРЯ 1937 ГОДА
Вышинский: Скажите, когда начался последний период вашей подпольной троцкистской деятельности?
Пятаков: С 1931 года – это последний период, не считая 1926–1927 гг.
Вышинский: В чем выразилась эта деятельность?
Пятаков: В 1931 году я был в служебной командировке в Берлине. Одновременно со мной было несколько троцкистов, в том числе Смирнов и Логинов. Меня также сопровождал Москалев. Был и Шестов.
В середине лета 1931 года в Берлине Смирнов Иван Никитич сообщил мне о том, что сейчас возобновляется с новой силой троцкистская борьба против советского правительства и партийного руководства, что он, Смирнов, имел свидание в Берлине с сыном Троцкого – Седовым, который дал ему по поручению Троцкого новые установки, выражавшиеся в том, что от массовых методов борьбы надо отказаться, что основной метод борьбы, который надо применять, это метод террора и, как он тогда выразился, метод противодействия мероприятиям советской власти.
Вышинский: Когда это было?
Пятаков: Я месяца сейчас точно не могу припомнить, но это было в середине лета.
Вышинский: Где вы тогда работали?
Пятаков: Я работал тогда в ВСНХ в качестве председателя Всехимпрома.
Вышинский: А Смирнов где работал?
Пятаков: Смирнов работал в Главтранс-маше.
Вышинский: О каком Смирнове вы говорите?
Пятаков: Известный троцкист Иван Никитич Смирнов.
Вышинский: Тот самый, который судился?
Пятаков: Да, тот самый, который впоследствии входил в объединенный зиновьевско-троцкистский центр.
Вышинский: Вы с ним как встретились – на служебной почве или специально на почве ваших подпольных дел?
Пятаков: Мне затруднительно ответить на этот вопрос, потому что у меня были неоднократные встречи с ним и на служебной почве. В одну из таких встреч, когда у меня никого не было в кабинете, он стал мне рассказывать о возобновлении троцкистской борьбы и о новых установках Троцкого. Тогда же Смирнов сказал, что одной из причин поражения троцкистской оппозиции 1926–27 гг. было то, что мы замкнулись в одной стране, что мы не искали поддержки извне. Тут же он передал мне, что со мной очень хочет увидеться Седов, и сам от [c.24] своего имени рекомендовал мае встретиться с Седовым, так как Седов имеет специальное поручение ко мне от Троцкого.
Я согласился на эту встречу. Смирнов передал Седову мой телефон, и по телефону мы условились относительно встречи. Есть такое кафе “Амцоо”, недалеко от зоологического сада, на площади. Я пошел туда и увидел за столиком Льва Седова. Мы оба очень хорошо знали друг друга по прошлому. Он мне сказал, что говорит со мной не от своего имени, а от имени своего отца – Л.Д. Троцкого, что Троцкий, узнав о том, что я в Берлине, категорически предложил ему меня разыскать, со мной лично встретиться и со мной переговорить. Седов сказал, что Троцкий ни на минуту не оставляет мысли о возобновлении борьбы против сталинского руководства, что было временное затишье, которое объяснялось отчасти и географическими передвижениями самого Троцкого, но что эта борьба сейчас возобновляется, о чем он, Троцкий, ставит меня в известность. Причем образуется или образовался, – это мне сейчас трудно вспомнить, – троцкистский центр; речь идет об объединении всех сил, которые способны вести борьбу против сталинского руководства; нащупывается возможность восстановления объединенной организации с зиновьевцами.
