Газета "Своими Именами" №19 от 28.12.2010 - [45]

В целеуказаниях назывался номер НИПа, номер, время и долгота каждого витка при прохождении экватора, а также временные семиградусные зоны выдачи радиокоманд.

Эти целеуказания в виде телеграмм поступали на НИПы и в группу управления для составления программы полета на каждый виток работы со спутником.

Искусство «управленца» состояло в том, чтобы при аварийных ситуациях при работе со спутником быстро и правильно оценить возникшую неисправность в работе комплекса спутник - наземные средства. Принять правильное решение по ее устранению и свести к минимуму потерю полезной информации. Необходимо было также выбрать соответствующий НИП и организовать работу его технических средств.

Для этого требовалось быстро и без ошибок составить цифровую телеграмму и отправить ее на выбранный НИП. На все эти операции отводилось времени не более 90 минут - одного периода обращения спутника «Интеркосмос-1» вокруг Земли.

«Интеркосмос-1» – «воскресший спутник»

Характерным примером управления спутником в аварийных ситуациях стала работа со спутником «Интеркосмос-1».

Этот спутник, как уже было сказано, предназначался для изучения атмосферы Земли. В разработке научной аппаратуры спутника принимали участие страны социалистического содружества.

Спутник был запущен в октябре 1970 года с полигона «Капустин Яр». Помимо научных целей запуска особое внимание уделялось ему как политическому событию. Необходимо было показать практическое сотрудничество по освоению космоса братскими социалистическими странами. Для приема научной информации на территории стран-участниц эксперимента были размещены приемные телеметрические станции типа РТС-9.

За подготовкой и запуском внимательно следили в ЦК КПСС, лично Л.И. Брежнев. Поэтому неудивительно, какая нервная обстановка сложилась в ОКБ Ковтуненко при разработке и подготовке этого спутника к полету. К предстоящим ноябрьским праздникам необходимо было показать наши очередные успехи в освоении космоса.

В конструкции спутника не было ничего принципиально нового. Он представлял собой уже ранее запускавшийся спутник, имеющий ориентируемые на Солнце солнечные батареи для подзарядки бортовых аккумуляторов. Новое состояло в том, что на нем был установлен ряд научных приборов, разработанных в странах СЭВ.

Запуск и работа подобных спутников, как правило, проходили успешно. Одним из элементов системы ориентации были гироскопические датчики угловых скоростей (ДУСы), с помощью которых и происходила стабилизация панелей солнечных батарей на Солнце.

При разработке программы полета мне пришлось выезжать в ОКБ «Южное», где создавался этот спутник. Я оказался невольным свидетелем, какая там царила напряженная обстановка, чтобы выдержать, уложиться в установленные сроки.

В результате спешки в систему ориентации солнечных батарей были установлены ДУСы, которые не отвечали нужным техническим требованиям. Других просто под рукой не было, а время поджимало. То есть опять понадеялись на русское «авось вывезет». Однако, «авось» на этот раз не вывезло.

Во время запуска спутника я был на полигоне как член Госкомиссии от КИКа. По каким-то причинам, связанным, видимо, с международным запуском спутника, Госкомиссию возглавлял академик Петров Борис Николаевич. Я знал его по работе в МАИ как заведующего кафедрой автоматики. Перед зданием штаба полигона Капустин Яр и на стартовой позиции развевались государственные флаги стран-участниц. Это был первый запуск на полигоне, в котором принимали участие иностранные представители.

После выведения спутника на орбиту я улетел в Москву для участия в управлении им в качестве ведущего инженера. Вместе с представителем Главного конструктора мы начали осуществлять разработанную ранее программу полета и сразу же столкнулись с неприятностями.

Уже на первых витках полета телеметрический анализ показал, что спутник «не держит» Солнце. Показания датчиков ДУСов выходят из заданных параметров. Напряже-ние бортовых аккумуляторов падает, не происходит их подзарядка от солнечных батарей. Об этом мы телеграммой сообщили Главному конструктору с просьбой изменить режим работы, отключить все мощные потребители тока и работу всей научной аппаратуры.

Ответная телеграмма - «работать строго по программе». В течение последующих суток мы снова посылали подобные телеграммы, но ответ был прежним. Это, по всей видимости, было связано с заявлением Л.И. Брежнева, что социалистические страны осуществляют успешное сотрудничество в космосе.

По «закону подлости», когда было передано это сообщение, связь со спутником вообще прекратилась. Замолчал и передатчик «Сигнал», который потреблял минимальное количество электроэнергии от бортовых аккумуляторов. Никакая комбинация радиокоманд на возобновление работы каких-либо бортовых систем не проходила. Спутник упорно молчал. Первый блин выходил комом.

Наступил драматический момент. В высоких инстанциях потом говорили, что после доклада Брежневу о случившемся со спутником от него поступило указание: «Серьезно разобраться и доложить». От Министра обороны маршала Гречко пошла другая команда: «Разобраться и наказать виновных». В МО СССР и организациях промышленности началась тихая паника. Как говорят в авиации - «начался разбор полетов с оргвыводами», или иначе - «к ответу стройся». Все, кто мог, бросились искать свой «левый фланг», где можно укрыться от глаз начальства.