Газета "Своими Именами" №13 от 29.03.2011 - [24]

Нам, как аппендицит,

Поудалили стыд.

Кор. Вознесенский умер в прошлом году.

В.Б. Да, но дело его живёт, девиз работает.

Кор. Вы знаете Зюганова почти двадцать лет. Как он изменился за эти годы?

В.Б. Только постарел да приобрёл звание доктора философских наук, без которого прекрасно обходились множество и философов, и политиков от Сократа до Сталина. А так – как барахтался в прожектах, программах, параграфах, так и барахтается, как любил произносить речи, так и любит, как боялся острых вопросов и острых людей, так и боится. Возьмите национальный вопрос, о чём я уже упоминал.

За эти годы он даже не приобрел знаний, не расширил кругозор. Особенно удручает то, что он говорит о предвоенном и военном времени. Например: «Сталин вспомнил об истории наших предков и наших славных полководцев только тогда, когда Гитлер подошел к стенам Москвы». Ну, во-первых, ближе чем на 27 километров (посёлок Красная Поляна) Гитлер к «стенам Москвы» не подошел. Во-вторых, Зюганов и слыхом не слыхивал хотя бы про записку Сталина «О статье Энгельса «Внешняя политика русского царизма». Ещё 19 июля 1934 года эта записка была разослана членам Политбюро и, в сущности, имела директивное значение. В ней Сталин развеял оскорбительные выдумки о русской истории. Она была опубликована в журнале «Большевик» накануне войны – 9 мая 1941 года.

Имея в виду самое начало войны, Зюганов уверял: «В какие-то немыслимо короткие сроки были поставлены прекрасные спектакли и фильмы об Александре Невском, Дм. Донском, о Куликовской битве. Тем самым удалось оживить в народе историческую память». В те самые «немыслимые сроки», а до этого историческая память русского народа была, видите ли, мертва.

Кор. Фильм о Невском, по-моему, еще довоенный.

В.Б. Да, это 1938 год. А ещё раньше - «Петр Первый». До войны вышли и знаменитый роман Алексея Толстого, и роман Сергея Бородина «Дмитрий Донской», и поэмы Константина Симонова об Александре Невском и о Суворове, и «Севастопольская страда» Сергеева-Ценского, и пьеса «Фельдмаршал Кутузов» Владимира Соловьева. Вот такая «немыслимая спешка»...

Кор. И лидер коммунистов ничего этого не знает!

В.Б. Но слушайте дальше: «Когда фашист в декабре сорок первого припёр народ к московской стенке (всё-то ему стенка мерещится!), Сталин вызвал (!) всех (!) священнослужителей и сказал: что будем делать?»

Кор. Ни Ставка, ни Генштаб, ни наркомат обороны ему не нужны, а подайте ему попов! И что же они сказали – икону Божьей матери обнести вокруг Москвы?

В.Б. Да, так сейчас пишут. Но похоже на то, что зюгановские священнослужители сказали другое: «Надо идти в рукопашную! Мы пойдём первыми!»

Кор. Почему вы так думаете?

В.Б. А потому что недавно Геннадий Андреевич заявил: «Знаете ли вы, что Москву мы отстояли на треть в рукопашных боях?»

Кор. Что такое треть боёв? Как так? И мы, и немцы остановили танки, зачехлили пушки, разрядили автоматы и – стенка на стенку?

В.Б. А как можно иначе? Именно так.

Но Зюганов почему-то умалчивает об очевидном ответе «всех священников». Но - «затем все (во главе с товарищем Сталиным) отслужили молебен по Сталинградской битве и по многим другим нашим победам».

Кор. Да откуда же они в декабре 41-го года могли знать о Сталинградской и других битвах?

В.Б. Промысел Божий!.. И наконец: «Сталин обратился к народу: «Братья и сестры!» И ему поверили».

Кор. Только теперь и поверили? А кому до этого верили, за кем шли – за Троцким? Потом за Микояном?

В.Б. Не менее примечательны заявления Зюганова и по другим вопросам. Например: «Я был в Оксфорде. Мне там такой стол накрыли!» Или: «Я был в Кембридже. Как меня принимали!» Или: «Я встречался с Хиллари Клинтон. Она производит приятное впечатление»...

Кор. Жалко, что Тэтчер умом тронулась и он с ней не встречался. Рассказал бы ей о рукопашных боях под Москвой, а она ему – как вычислила Горбачёва. А вы читали недавно вышедшую книгу Зюганова «Перед рассветом»?

В.Б. Я когда-то читал пьесу Гауптмана «Перед восходом солнца», а потом видел спектакль по его пьесе «Перед заходом солнца» в Вахтанговском с гениальным Астанговым в главной роли, а у Зюганова читал только большой отрывок в «Правде» 18 января и судить о всей книге не могу. Но ведь, надо думать, взяты наиболее удачные страницы. Однако здесь опять много странных заявлений, неверных оценок, заурядной чепухи. Например, читаем, будто в 20-е годы «Был популярен лозунг «Сбросим Пушкина с парохода современности! И сбрасывали». Во-первых, это «лозунг» не 20-х годов, а дореволюционного времени. Во-вторых, и тогда он вовсе не был популярным. Это «лозунг» футуристов, которые и сами-то не были популярны. Их глава Маяковский писал

Дрались некогда греков триста

сразу с войском персидским всем.

Ну а нас, футуристов,

нас всего-то семь.

В-третьих, что значит «сбрасывали»? Памятники, что ли, крушили, книги сжигали, оперу «Евгений Онегин» запретили? Наконец, надо же знать, как в Советское время Маяковский относился к Пушкину:

Александр Сергеевич,

разрешите представиться...

Кто меж нами? С кем велите знаться?..

Зюганов начал было цитировать Маяковского: «У советских собственная гордость...»