Газета "Своими Именами" №10 от 08.03.2011 - [33]
Мама увидела, что поезд встал, народ на междупутье и подумала, что меня задавило. Она бежит, кричит: «Отдайте мне её живую или мёртвую!».
Это провиденье божье, что я на следующий день после несправедливости оказалась тет-а-тет с начальством. Вот уже деваться некуда, зафиксировали на меня.
После этого стали комиссии домой приходить, стали подарки приносить. Подарили детскую библиотеку, подарили кожаный портфель (я в первый класс ходила - тогда с 8 лет ходили в школу). Двести тетрадей мне подарили, набор всяких школьных принадлежностей, потом привезли несколько коробок, одна на одну, гостинцев. Представили меня в ЦК профсоюза работников железнодорожного транспорта к поощрению, приехала их представительница, и такие были ею сказаны слова: «Да за такой поступок к ордену представлять надо. Но у тебя ещё грудка-то не выросла, где носить орден, но мы к этому вопросу ещё вернёмся». Но, чтобы после войны «к этому вопросу вернуться», надо было самим с той войны вернуться!
Сразу поставили спектакль в Центральном доме детей железнодорожников. Вот письмо от 25 марта 1941 г. «Здравствуй, Нина! Центральный дом детей железнодорожников приглашает тебя, твою маму и брата Юру в гости 26 марта на спектакль кукол «Путешествие в странные страны»– там героями были Нина и Юра.
Кроме того, в ЦПКиО им. Горького дали представление, на которое мы получили приглашение с большой задержкой. Мы растерялись, одеться не во что, и как были в школьном, так с мамой и поехали. А там толпа, не пробраться, но мы всё-таки как-то пробились. Для нас на сцену поставили стол, на него стул, Юру на стол, меня на стул, т.к. было много народа, и с такой «пирамиды» мы рассказали о случившемся.
И, конечно, в газетах было несколько публикаций (показывает публикации). Возможно, И.В. Сталин узнал об этом из газет. Попросил привезти меня с мамой в Кремль на встречу. Мамин начальник имел свои виды на маму, и под предлогом её незаменимости на службе ответил, что выполнить просьбу без ущерба для безопасности железной дороги, невозможно (Вот так «диктатор Сталин»!.. Железнодорожник, не задумываясь, поставил свой служебный долг выше по-человечески понятного желания уступить просьбе вождя. Святой вождь, святые граждане святого государства. (Прим. ред.)). Тогда Сталин попросил соединить его со мной по телефону. Через рабочих по цепочке передали, что мне надо придти на станцию Софрино к такому-то часу. Я пришла, мне передали телефонную трубку через окошко кассы.
Я услышала голос Сталина с характерным акцентом. Он задал несколько вопросов, я рассказала ему, как всё произошло. Помню его пожелание мне отличной учёбы, здоровья и «слушайся маму» - о маме потому, что она воспитывала нас одна.
Мне дали путёвку в «Артек», с 5 июня по 14 июля 1941 г, я была счастлива, но побыла там всего 2 недели.
Когда ехали в лагерь, я на пересыльном пункте заболела, у меня температура, я отстала от своих сверстников, лежу в изоляторе. В изоляторе меня навещает Светлана Иосифовна с подругой Наташей, не знаю её фамилии до сих пор. Дочка Сталина Светлана не хотела в «Артек», ей надоело каждый год ездить, она в том году, по-моему, 11-й класс кончила, но поехала в «Артек» только из-за того, чтобы увидеть меня. Она меня в изоляторе нашла: «Ну что ты лежишь!» - и решили мне термометр поставить пониже, чтобы меня отправили с их отрядом. Так и сделали. Они мне принесли кулёк большой, из газеты, а в нём разные фигурки чёрные, шоколадные. Я не знала, что такое шоколад, приняла их за зверюшек-игрушек. У меня высокая температура, и весь шоколад оказался на простыне, на пододеяльнике - расплавился. Я сама стала как шоколадная фигурка, и когда утром пришли термометр ставить - ухохотались, не думали, что шоколад мне незнаком. Они меня мыть, а постель не спрячешь!
Ей разрешили меня забрать в «Артек», она же и вывезла меня из «Артека». «Артек» начали бомбить раньше, чем была объявлена война. С 19 июня немец нещадно бомбил Черноморское побережье. И всё местное мужское население сразу пошло на фронт. У нас один мальчик сломал ногу, к нам из Алупки шёл катер с врачами. Налетел немецкий самолёт, стал бомбить, с катера махали белым халатом. В результате бомбёжки в катер было прямое попадание, и только один хирург выплыл с повреждённой рукой. Он приплыл в лагерь и потерял сознание. Только успел сказать: «Это война».
Когда объявили войну 22 июня, мы уже три ночи вставали в 4 утра и шли под кроны огромных деревьев в горах, туда нам приносили еду. Немцы с утра начинали бомбить. Ходили в специальных комбинезонах тёмно-синего цвета, даже белые воротнички велели запрятать.
Был тихий час, я взяла с кровати покрывало и подушку и ушла спать в розарий – очень любила розы. В это время дали один автобус для вывоза элитных детей. Надо садиться в автобус, Светлана с Наташей должны ехать, а они кинулась меня искать, меня нет нигде, автобус задержали на 40 минут. Но они меня нашли, я упиралась, а Светлана и Наташа, подхватив меня под ручонки, сунули в автобус. Почему я чётко запомнила, потому что в лагерь приехала с именным портфелем, а там была эмблема:
