Газета и роман: риторика дискурсных смешений - [14]
Обратим внимание и на то, что для самих журналистов формула картина дня (или, что то же самое, картина сегодняшнего мира) – не более, чем привычный штамп, риторический топос, в глубинные семантические слои которого никто и не думает вторгаться. Однако здесь-то, в этой привычке к формуле коренится привычность дискурса – и, в конечном счете, власть дискурса над субъектностью высказывающегося. Кто, собственно, в газете говорит (пишет, заявляет) эти столь значимые слова «картина дня»? Вслед за М. Фуко мы снова должны сказать: говорит сам дискурс, заявляет субъект дискурса как такового[50].
Фрагментарность и целостность
Посмотрим, из чего складывается картина дня в версии «Комсомольской правды» от 20 января 2004 года на страницах 2—4.
Перечислим названия материалов, опубликованных под данной рубрикой (по возможности, в прямой последовательности, как они даны на полосах газеты): «Царь-колокол привезли в Сергиев Посад» (о заново отлитом взамен уничтоженного в 1930 году колоколе); «Генералы пойдут под суд?» (о привлечении к ответственности офицеров, обвиняемых в массовом простудном заболевании новобранцев); «Путин открыл интернет-сайт для детей»; «Бразильцы нашли асимметричный ответ США» (о взятии отпечатков пальцев у американских туристов); «Надо ли брать отпечатки пальцев у американцев» (перечень мнений); «Зачем новой Думе столько начальников?» (о количестве думских комитетов); «Франция – для мусульман?!» (о запрете во Франции носить хиджаб в общественных местах – кстати, лет десять назад журналистское обострение этой темы предвидел П. Бурдье[51]); «Американка родила шестерых»; «А в это время в Курске умерло четверо новорожденных»; «В Ираке погиб уже 500-й американец»; «На пенсионные деньги в рулетку не играют» (о пенсионной реформе); «Заявление» (материал кандидата в президенты Сергея Глазьева).
Безусловно, здесь есть попытки связать материалы в сверхтексты – об этом говорят оппозитивные пары заголовков «Бразильцы нашли асимметричный ответ США» и «Надо ли брать отпечатки пальцев у американцев»; «Американка родила шестерых» и «А в это время в Курске умерло четверо новорожденных» – но можно ли говорить о том, что материалы, расположенные пуд рубрикой «Картина дня», действительно создают некую картину дня? Несмотря на общую интенцию сомнения, сквозящую в нашем тексте, мы ответим на этот вопрос утвердительно. Причина в том, что тематическая фрагментарность рассматриваемого обзора в известной мере преодолевается, но уже на другом уровне – на уровне дискурсных взаимодействий. Даже не углубляясь пока в детальный анализ дискурсной природы самих текстов, мы можем констатировать, что на уровне материалов как целых и на уровне заголовков, представляющих данные материалы, и на уровне взаимодействия заголовков и текстов данных материалов возникает своеобразная перекличка дискурсов и их смыслообразующее взаимодействие. Каждый текст, каждое название и каждая рубрика внутри нашей «картины дня» влекут читателя в сторону своего дискурса, туда, «откуда они родом», если так можно выразиться. Проанализируем перечисленные материалы с этой точки зрения.
От официоза до обывательской сенсации
«Царь-колокол»: это с детства впечатанное в память сочетание слов представляет – и до известной степени активизирует – широко разветвленный, капитальный дискурс мифологизированного российского государственно-исторического официоза, явленный в нашей культуре на многих уровнях, во многих жанрах и прецендентных текстах: в картинках и коротеньких повествованиях детских книжек по родной истории, в популярной исторической литературе для так называемого «образованного читателя», в разнообразных историко-политических материалах, в официальной государственной хронике. Заметим, что массовый читатель не знает о том, что самый большой из колоколов, уничтоженных в 1930 году в Троице-Сергиевой лавре, также по традиции называли «Царем», поэтому данное имя собственное практически однозначно отсылает читателя к знаменитому московскому колоколу. А в исходном дискурсе исторического официоза имя «Царь-колокол», как правило, окружено контекстами, неявно задающими весьма сложный и противоречивый смысл, который можно выразить следующей формулой: ожидание водворения святыни (на назначенное место) и понимание невозможности этого (кремлевский царь-колокол, треснувший при его создании, никогда не будет звучать и «царствовать» на колокольне Ивана Великого). На актуализации этого смысла и играет автор газетного материала: происходит как бы совмещение денотатов: возвращают заново отлитый колокол в лавру, и это – в смысловом пространстве текста – символически компенсирует неводворение кремлевского колокола на свое место.
Подзаголовок статьи очень резко (и весьма характерно для «вавилонского» смешения дискурсов в газете) изменяет дискурсный профиль текста: «Для того, чтобы протащить его на территорию лавры, понадобилось два тягача, бульдозер и рота ОМОНа
