Гайдзин. Том 1 - [308]

С огромной, удесятеренной силой, взвыв, как дикий зверь, Сайго атаковал Капитана, который поскользнулся на полированных досках и оказался, на короткий миг, беспомощным. Но Сайго не нанес смертельного удара, вместо этого он круто повернулся, стремясь добраться до мальчика, и четвертый самурай увидел ту возможность, которой ему было приказано ожидать. Его меч глубоко вонзился в бок Сайго, но Сайго не даже почувствовал, что ранен, и бессильно рубанул по призраку сёгуна перед собой, потом еще раз и еще, и в последнем выпаде мягко скользнул на пол, уже мертвый, но еще не сознавая этого.

Капитан вскочил на ноги, напал сбоку на Тору, пронзил его, а затем, как опытный мясник, выдернул меч и одним ударом обезглавил.

– Сделай с ним то же самое, – задыхаясь, приказал он, показав на Сайго. Грудь его ходила ходуном, воздуха не хватало, но он со всех ног бросился назад к веранде. На углу к нему с тяжелым топаньем подбежали стражники от ворот, их возглавлял его первый помощник. Он обрушился с руганью на него и на них всех, оттолкнул с дороги и побежал дальше, бросив на ходу: – Всем, кто нес сейчас охрану, приказываю встать на площади перед гостиницей, без оружия и ни коленях. Вам тоже!

Сердце его все еще бешено колотилось, он был в ярости и еще не оправился от паники. Перед самым закатом Нобусада послал за ним в большом раздражении:

– Удалите всех стражников за изгородь. Смешно держать их здесь, комнатки и без того такие маленькие и ужасные! Разве вы беспомощны, совсем не в состоянии сделать безопасной эту отвратительную маленькую гостиницу? Неужели мы должны купаться со стражниками, спать со стражниками, есть, пока они смотрят на нас? Уходите, сегодня я запрещаю всем стражникам находиться здесь!

– Но, господин, я должен наста…

– Вы ни на чем не будете настаивать. Сегодня ночью ни одного охранника по эту сторону изгороди. Разговор окончен!

Капитан ничего не мог поделать, но, с другой стороны, о чем было тревожиться? Разумеется, гостиница и так надежно охраняется.

Когда первые приглушенные звуки нападения донеслись до него, он, в полном удовлетворении, совершал последний обход изгороди изнутри в сопровождении четырех человек – изгородь, кроме всего прочего, хорошо поглощала всякий шум снаружи. К тому времени, когда он достиг ворот и выглянул из них, он с ужасом увидел, как четыре человека бегут к изгороди, а еще два атакуют ворота. Первая его мысль была о сёгуне, и он побежал к банному павильону, но камергер крикнул оттуда:

– Что происходит?

– Нас атакуют какие-то люди, заберите сёгуна из ванны…

– Его там нет, он у врача…

Еще один рывок в безумной тревоге мимо банного павильона во внутренние покои. Они были пусты, перепуганная служанка сказала ему, что повелитель находится в одной из комнат на соседней веранде. Он вышел и тут же увидел двух воинов, бегущих к ним с обнаженными мечами. Теперь он уже никак не смог бы защитить сёгуна, но в голове мелькнула мысль, что раз эти двое нападают на них здесь, возможно, они проскочили мимо его повелителя…

Он знал, что не будет по-настоящему жив, пока не найдет его живым. Это не заняло много времени. Нобусада заходился в кашле и крике, все еще перепуганный до полусмерти, все суетились вокруг него, только усиливая сумятицу. Капитан быстро узнал, что принцесса не пострадала, хотя тоже была в истерике. Паника его улеглась. Не обращая внимания на гнев Нобусады, он начал отдавать распоряжения, и в голосе его слышался такой лед, что сердце ушло в пятки у каждого солдата поблизости:

– Курьера сюда и с ним четырех человек, срочно отправить вперед донесение. Исключая тех, кто стоял в карауле эту смену, всем стражникам собраться здесь, бегом, всем расположиться на территории гостиницы, пятьдесят человек – вокруг спальных покоев, по два – на каждом углу каждой веранды. Десять человек будут постоянно находиться при особе повелителя, пока он и она не будут благополучно препровождены во дворец.

Поздним утром следующего дня, внутри дворцовых стен, Ёси быстро шел через наружное кольцо садов. Моросил мелкий дождь. Рядом с ним шагал генерал Акэда.

– Это страшно рискованно, господин, – говорил он, опасаясь, что в каждой заросли и в каждом отдельном кусте, как бы аккуратно они ни были подстрижены, могут прятаться враги.

Оба они были в легких доспехах и при мечах – большая редкость здесь, куда не допускался ни один самурай и где было запрещено любое оружие. Запрет этот не распространялся только на правящего сёгуна и четырех человек его обязательной охраны, главу Совета и опекуна наследника.

Близился полдень. Они опаздывали и совсем не замечали окружавшей их красоты, озера и мостики, покрытые цветами кусты и деревья, которые подстригали и холили на протяжении столетий. Всякий раз, когда им попадался садовник, он падал ниц и не поднимался, пока они не исчезали из виду. Для защиты от дождя поверх доспехов они надели плетеные из соломы накидки. Дождь с небольшими перерывами лил все утро. Ёси прибавил шагу.

Не в первый раз он спешил на тайную встречу в стенах дворца – безопасную как будто, но никогда не безопасную по-настоящему. Так трудно договориться о действительно безопасной встрече где бы то ни было, со шпионом, осведомителем или противником, почти невозможно сохранить ее в тайне, всегда приходится остерегаться засады, яда, притаившегося в укромном месте самурая с луком или мушкетом. То же самое относилось к любому даймё. Он знал, что его собственный фактор безопасности был очень низок. По сути настолько низок, что его отец и дед научили его принимать как данность, что в их карме не было места смерти от старости.