Гавань красных фонарей - [55]

Их везли по каким-то ухабам на протяжении двух часов, при этом никто не пытался завязывать им глаза или как-либо ограничивать их свободу, сковывая наручниками или связывая веревками.

Глядя на безжизненные пейзажи, Сильвия понимала, что их привезли куда-то, где людей мало. Севернее, чем Голландия. Хотя она могла и ошибаться, но эта низко растущая зелень, полное отсутствие деревьев, каменистый пейзаж прямо говорили, что они не на юге.

Их привезли в небольшое серое здание, причем сначала колонна заехала и оставила в этом доме ее, растатуированного пацана и самого доктора Пинту, а после двинулась с малышами куда-то дальше.

Она помнила, как со страхом увидела колючую проволоку и то, что их завозят на территорию, где явно нет ничего живого. Их сразу же предупредили, что колючая проволока находится под напряжением и лучше не пытаться хвататься за нее.

На первом этаже унылого дома были большой холл и столовая, а на втором — несколько комнат, разделенных тонкими перегородками.

Внутри царила спартанская обстановка: стол, стул, шкаф, кровать. Никаких картин, фотографий, ваз с цветами…

Сильвия уже на месте обнаружила еще двух девочек, несколько старше ее, а также пятерых пацанов, к которым добавился шестой, с которым она приехала.

Кроме них, в здании были медсестра, докторша и тетка, которая занималась кормежкой. После приезда их повели к докторше, которая осмотрела всех, а медсестра взяла образцы крови.

Отношение к ней здесь было куда лучше, и кормили очень даже сносно. С детьми разрешалось общаться, никто их не ограничивал. Здесь не было телевизора, но были книги, а также огромные стопки журналов.

Она за час успела познакомиться со всеми, но не почувствовала к себе какого-либо искреннего интереса. Все были вместе, но в то же время каждый как бы сам по себе. Что это за место и сколько их здесь продержат, никто представления не имел. А по поводу того, можно ли отсюда выбраться, все только ухмылялись и советовали ей пойти плотно поесть. Благо с этим проблем не было.

Сильвия смогла взять на раздаче большую порцию салата, рыбный пирог и стакан киселя. Поставив все это перед собой, она не могла поверить в то, что это реальность. Тут же к ней подошла медсестра и заставила перед приемом пищи выпить полстакана какой-то мутной белой и горькой жидкости, которую, впрочем, разрешалось запивать водой.

Дни потянулись один за другим, вначале ее немного беспокоило то, что она не знает ни дня недели, ни даты, нет никаких ориентиров, связанных со временем. Но потом она привыкла к распорядку, так как им практически все рассказывали: когда встать, когда лечь и когда принять пищу и выпить очередной горький стакан с непонятной жидкостью.

Как-то незаметно на нее навалилось ощущение тяжести, которое продолжалось какое-то время, кажется сутки, а потом стало намного легче, отпустило, ушло. Понемногу Сильвия начала забывать свою прошлую жизнь, своих близких, ей стало на все наплевать, и главное, что ее теперь беспокоило — это то, что дадут на обед или на ужин и будет ли идти на улице дождь в очередной раз, когда им разрешат выйти на прогулку.

Растатуированный парнишка, имя которого она если и знала, то уже забыла, как-то незаметно исчез из их небольшого коллектива, и больше она его никогда не видела. В очередной день, у которого не было ни числа, ни месяца, он вышла с другими двумя девочками на улицу с одной-единственной целью: пересчитать все светлые травинки в небольшом треугольнике, который образовывали три выпирающих из земли булыжника в углу двора. Было много темных травинок, а вот светлых было мало. И у них возник очень сильный спор по поводу того, сколько же их там. Именно этим важным и насущным вопросом мироздания девочки и хотели заняться и уже направлялись к выбранному ими пятачку в тот самый момент, когда Татаринов появился в ее поле зрения, стоя у ворот рядом с микроавтобусом.

Электрический замок на воротах щелкнул, и обладатель квадратной головы вышел к Татаринову.

— Оставайтесь на месте! — сказал охранник русскому.

— Хорошо-хорошо, — согласился Татаринов.

Сильвия как из тумана вынырнула, как будто поднялась на поверхность и глотнула порцию спасительного свежего кислорода.

— Эй, эй! — закричала она по-польски. — Спасите меня, заберите меня отсюда! — Она не могла даже самой себе объяснить, почему ее нужно забирать из этого чудного и хорошего места, где тихо, спокойно, где кормят, где можно хорошо выспаться и проснуться без всяких тревог.

Охранник так и не дошел до кузова, в котором сидел Диденко, готовый послать ему пулю в лоб.

— Вы что, знакомы? — насторожился охранник и тут же поспешил на территорию комплекса.

В тот момент, когда девчонка бежала к нему, к открытым воротам, Татаринов не мог сдвинуться с места, потому что на него, отдаляясь и двигаясь к серому зданию спиной, охранник направил ствол.

— Валить? — спрашивал Голицын своего командира. Но командир медлил. — Валить? — снова настойчиво спросил Голицын, но было поздно, так как охранник одной рукой перехватил бегущую к Кэпу девочку и рванул ее за шиворот небольшой легкой куртки обратно в глубь двора.