Гастроли Жигана - [6]

Оставалось отправиться на контрольную точку встречи, о которой они договорились с Макеевым. До нее было не так уж и далеко. Договорились они встретиться на стоянке, рядом с Арбатскими воротами. Когда Панфилов туда приехал, то издалека заметил старенькую «шестерку», на которой должен был прибыть на контрольную точку Макеев. Жив, значит! Ничего, значит, с ним не случилось.

Панфилов поставил «девятку» неподалеку от макеевского «жигуленка» и выскочил из машины навстречу вылетевшему Макееву.

– Никаких разговоров, Костя, – выставил вперед ладонь Макеев. – Сам все знаю и согласен, что полностью во всем виноват! Но разговаривать ни о чем не буду, пока мы с тобой не выпьем чего-нибудь покрепче. Не знаю, как тебе, а мне это сейчас просто необходимо.

– Я не против выпить, – ответил Панфилов. – Но я не понимаю, что ты такое сейчас плетешь! В чем ты виноват, можешь объяснить хотя бы?

– Что тут объяснять? – встрепенулся Макеев. – Облажался я! Со всех сторон облажался. Гусев, скорее всего, убит. Этот гад успел по нему выстрелить прежде, чем я вмешался. И еще – я видел, как Гусев после выстрела упал. А вот его убийца не упал, хотя я дважды в него стрелял. Поторопился, как видно, да и нагнулся он слишком низко, трудно в него было попасть с расстояния, на котором я оказался… Хреновый план мы с тобой придумали. Подставили ни в чем не повинного человека…

– Ох, Сашка, и романтик же ты неисправимый! – усмехнулся Панфилов. – С чего это ты взял, что за Гусевым не числится никаких грехов?

– Но у нас же нет доказательств! – воскликнул Макеев. – Пока не доказано, что человек виновен…

– Он не виновен? Так что ли? – перебил его Панфилов. – Презумпция невиновности? Как же, как же, слышали! Только я придерживаюсь противоположной точки зрения, когда речь идет о всех этих современных коммерсантах и руководителях крупного масштаба. Пока они не докажут мне, что они ни в чем не виновны, что за ними не числится ни одного погибшего от их руки или от их действия, равно как и бездействия, пока не убедят меня, что не украли свои миллионы рублей, да каких там, к черту, рублей – долларов! Каждого из них я буду считать виновным во всем, что я тут перечислил. И не надо ни в чем меня убеждать и разводить абстрактный гуманизм. Я сам был вполне конкретным коммерсантом-бизнесменом и прекрасно знаю всю подпольную кухню любой операции в этой сфере. Знаешь, раньше была поговорка: «Не пьют только язвенники и трезвенники». Так вот, среди коммерсантов ни в чем не виноваты только те, у кого руки не тем концом вставлены. А таких уродов очень мало, поверь мне…

Тут он вдруг словно опомнился и хлопнул Макеева по плечу.

– Впрочем, довольно об этом! – заявил он. – Выпить тебе действительно надо. Иначе у тебя начнутся необратимые процессы в психике.

Макеев посмотрел на него в недоумении.

– Переход от бурной самокритики к буйной радости может иметь серьезные последствия для твоей слабенькой «крыши», – ухмыльнулся Константин. – Если этот Гусев и убит, то не зря. Киллера я уложил, это точно, можешь не сомневаться. Он выбежал прямо на меня. А о судьбе Гусева мы сейчас узнаем, это не сложно.

Константин тут же достал из кармана сотовый телефон и набрал номер «Дежурной части» на РТР. Представившись соседом Гусева по дому, он сообщил дежурному корреспонденту, что у них прямо напротив подъезда произошло происшествие со стрельбой, в результате которого убит директор аэропорта «Шереметьево».

Как и предполагал Константин, его долго слушать не стали, а проворчав что-то по поводу маразма, в двух словах объяснили, что, во-первых, убит не Гусев, а нападавший на него человек, а во-вторых, на место происшествия съемочная группа уже выехала, а его попросили не мешать работать. Больше дежурный редактор Константину ничего не сказал, в трубке послышались сигналы отбоя.

Но больше ничего Константину и не нужно было, он узнал все, что хотел.

Сообщив обо всем, что удалось узнать, Макееву, он еще раз хлопнул его по плечу и потащил в ближайший ресторан. Макеев и в самом деле был несколько ошеломлен на его глазах вывернувшейся наизнанку ситуацией. Он машинально подчинялся Панфилову и следовал за ним.

Панфилов купил бутылку французского «Лагранжа», придирчиво осмотрел его со всех сторон, внимательно принюхался, попробовал на язык и объявил:

– Польша! Конечно, не Франция, но, по крайней мере, гораздо западнее Обнинска, в котором, как мне известно, производят фирменные якобы молдавские вина из спирта, красителей и ароматизаторов… Давай, Саша! В Польше, наконец, научились делать очень даже неплохие подделки под французов. Могу засвидетельствовать, что это намного лучше того польского «Наполеона», который я сам продавал в Запрудном лет восемь назад. То была вообще настойка на клопах, по-моему. И ничего, разошлась. Тогда из-за одних этикеток «Наполеон» брали, как жерех с голодухи – на окурки бросается, голый крючок готов сожрать.

Константин налил по большой рюмке коньяка и кивнул Макееву.

– С почином, Саша! – объявил он. – Пей! И рассказывай, как это ты выгнал на меня эту сволочь, да еще и приманку сумел сберечь?

Макеев выпил, зажмурился и посидел несколько секунд молча, смакуя вкус коньяка.