Гасильщик - [51]
Тошно мне стало, тошно… Не хотелось верить тому, что понаговорили про девчонку Бастилин, полудурок Марат, но дурное предчувствие все же скользким ужом вползало все глубже в мою душу.
– Пошли! – сказал я.
Глаза моей жертвы наполнились ужасом. Звери тоже боятся. И чем чаще посещает их это чувство, тем меньше прорывается в них агрессия. Страх – это лекарство от беспредела и безнаказанности…
– Я здесь останусь!
– Как хочешь…
И я захлопнул дверь Антарктиды, пусть негодный человечишко мерзнет среди торосов, ледяного безмолвия и выстуженных коровьих туш.
На проходной я сказал:
– Там в третьем блоке ваш мужик отмораживается. Через часок загляните. Там минус двадцать?
– Минус тридцать! – соврали они, видно, рассчитывая, что я дам им еще один американский пятерик.
В моем подсознании осталась мягкая энергия милейшего человека Михаила Александровича Святозарова. Когда его не стало, я почувствовал поразительно живую силу его души. Его голос, глаза жили в моем воображении, они стояли передо мной, как собственная тень в яркую погоду. Мне хорошо было под сенью его живой энергии. Его духовное поле осталось со мной и оберегало меня.
Я надел патлатый парик, приклеил бороду и поехал спасать Свету. Бар находился в центре, на одной из небольших московских улочек. На входе я увидел до боли знакомого негодяя. Аслахан, или как там его, меня не узнал, да и как признать в патлатом франте с бородкой офицера-пограничника, которого он ловко подставил вместе со своим приплюснутым другом, навесив ни много ни мало – трупешник и, соответственно, расстрельную статью. Он что-то хотел спросить, но я тут же предупредительно рявкнул:
– Протри чичи, своих не узнаешь? – И сунул ему двадцатидолларовую бумажку.
Аслахан тут же меня «узнал». В зале было сумрачно. Но я все разглядел – позолоченную сцену, кадушки с растениями, настенные бра под старину, фонтанчик с амуром и прочую гнусность. Я приземлился за столик. Тут же подскочил официант и торжественно протянул меню. Я заказал стакан перцовки, заливное из поросячьих ушей, хрен в сметане и седло барашка в винном соусе.
– Вам в графине или в граненом?
– Естественно, в граненом, – ответил я.
Он так и принес – в хорошо вымытом стакане, сверкающем четырнадцатью гранями. Я тут же осушил его и закусил ушами. Они изящно похрустывали на моих зубах. Приближалось время куража.
Через час собралась публика. Ее я тут же поделил на две категории: «быки» – молодые мужики с крепкими затылками и плечами, и – «очкарики», интеллигентствующая сволочь. Все их повадки выдавали стопроцентных жуликов и проходимцев, несмотря на шикарные костюмы. И каждый из них что-то из себя корчил. «Стокилотонную бомбу сюда бы», – помечтал я.
Потом что-то замяукало – на сцену вылез черномазый саксофонист, за ним – гитарист и прочие музыкальные деятели. Они заиграли томные мелодии, ублажая присутствующих негодяев.
И хоть я был готов к тому, что увижу Свету, все же подсознательно не верил, потому что пришлось бы принять все скопом, всю правду, которую не хотел знать и слышать.
На сцену вышла пузатая фигура мужского пола и объявила:
– А теперь, господа, наш коронный номер – стрипактриса несравненная Зизи!
Какая же мерзость, ребята!
Она появилась в короткой красной юбке и черной жилетке – одежде, которая существует только для того, чтобы ее тут же снимать. В ярком свете она не видела похотливые физиономии собравшихся гостей, а я, как все, мог наблюдать за каждым движением ее лица. Она безжизненно улыбнулась – наклеенная улыбка скомороха.
Все сбывалось…
Оркестрик затрубил сильнее, заметались огни светомузыки, моя Светлана начала извиваться вокруг шеста, изображая то ли страсть, то ли бурю чувств, а может, экспрессии, экзальтации – все одно фальшь и мерзость. Я смотрел на ее накрашенное лицо, хищно подведенные глаза суперобольстительницы… Отлетела в сторону жилетка, упала на пол юбочка. Я почувствовал жуткий стыд, будто меня самого раздевали, но взгляд отвести не смог. Жадные глаза публики облизывали холодную безупречную фигуру. Я вспомнил наши ночи, и не верил, что это она сейчас извивалась в такт музыке в тонком черном лифчике, трусиках-ниточке и чулочках с пояском – непременной униформе стриптизерш. …Багровая волна захлестнула меня, я вскочил и, не помня себя, рванулся к сцене. Кажется, кто-то хохотнул мне в спину. Светка уже сняла чулочек. Какие ослепительно белые ноги… Она подняла глаза и вздрогнула.
– Эй, парень, потом договоришься! Не мешай девочке работать! – послышались голоса.
Но меня это только раззадорило. Я схватил ее в охапку, совершенно невесомое, холодное, как ледышка, тело. Прихватил также юбчонку, жилетку и снятый чулок. Публика свистела и улюлюкала.
– Оставь меня, идиот! – простонала она, слабо пытаясь вырваться.
Я потащил ее за сцену, плечом оттолкнул лысого старикана, полупридушенного «бабочкой».
– Где твоя одежда? – прорычал я.
– Прямо…
Я ногой открыл дверь. В комнате висело зеркало, ослепительно ярко горела лампа.
– Одевайся!
Я опустил ее на стул. Светка закрыла лицо руками:
– Кто тебя просил вмешиваться в мою жизнь? Тебя сейчас убьют.
И она оказалась почти права.
1943 год. Танковый экипаж лейтенанта Ивана Родина воюет на Курском направлении. Именно здесь немцы сосредоточили свои лучшие бронетанковые силы в надежде переломить ход войны. Но и наши уже научились бить грозного врага. У экипажа Родина солидный личный счет подбитых фашистских бронемашин. Однажды им даже удалось угнать «тигр» прямо из расположения противника. Но вместо благодарности загремел лейтенант в штрафбат. Там бы и сгинул, если бы не приказ: любой ценой добыть экземпляр новейшей немецкой техники. И пришлось Ивану Родину и его отважному экипажу снова врываться на своем танке в ад войны без каких-либо шансов выжить…
Книга фронтового журналиста Сергея Дышева «Потерянный взвод» – уникальна. Это горькая и беспощадная правда о реальных событиях и людях, которые отправились выполнять «интернациональный долг», и попали в кровавое месиво долгой и тяжелой Афганской войны. Эта книга очевидца, написанная из окопа, – о тех, кто испытал все сполна: штурмовал высоты под кинжальным огнем и терял боевых друзей, горел в БТРах, был вычеркнут из списка живых – и выжил.
Правительство бросило этот полк на произвол судьбы, оставило медленно сгорать в огне междоусобной войны. Командир полка Лаврентьев держит осаду с одним солдатом и двумя десятками прапорщиков и офицеров. А вокруг — полный хаос. К оружейным складам рвутся банды, город кишит отпущенными на волю зеками и сбежавшими из дурдома психами. Эти гротескные сцены напоминают сценарий для фильма ужасов, но самое страшное то, что все так и было на самом деле…
Чеченская война — специфический наркотик. Она затягивает. На нее подсаживаются. Жестокость, мстительность, безрассудство врастают в душу намертво, ломают характер, превращают бойцов в машины убийства с вечным двигателем. Солдаты возвращаются к мирной жизни, надевают «гражданку», влюбляются, женятся, но некоторые из них продолжают вести себя так, будто вокруг война и повсюду — враги…
У него не оставалось ни одного шанса, когда он встретил в Дагестане чеченского полевого командира – своего бывшего сержанта Шамиля, которого когда-то учил воевать в Афгане. Судьба дала ему шанс уцелеть и тут же отобрала его, оставив один на один с таинственной организацией, оказавшейся самой жестокой криминальной группировкой Таиланда. Чтобы выжить, он избрал один закон – закон оружия.
Сборник открывается новой работой В. Веденеева «Обвиняется в измене?..». Одно из центральных мест в ней занимает эпизод в кабинете И. В. Сталина, когда генерал А. Е. Ермаков в 1943 году, вопреки мнению Л. П. Берии, пытается отвести чудовищное обвинение от советского полководца К. К. Рокоссовского в измене Родине, настаивает на проверке версии, намеренно пущенной гитлеровскими спецслужбами. Последующие события подтверждают правоту А. Е. Ермакова. В сборник вошли также остросюжетные повести «Иду за горизонт» И. Подколзина и «Пуля на ладони» С.
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.
В Сан-Франциско один за другим погибают два известных бизнесмена. В обоих случаях почерк убийцы одинаков: жертвы усыплены снотворным и задушены голыми руками. У обоих на кистях рук оставлена надпись по-латыни: «Опоздание недопустимо». Подключившийся к расследованию детектив из России Олег Потемкин устанавливает, что погибшие любили живопись и в разное время заказывали свои портреты у одного и того же художника. Не здесь ли кроется разгадка преступления? Или все дело в латинской надписи, на поверку оказавшейся девизом элитной воинской части, воевавшей в Ираке? У ее ветеранов особый взгляд на искусство и… очень сильные руки.
Хозяева художественного салона Ирина и Рубен Левицкие больше ценят не сами картины, а доход от их реализации. И не церемонятся в способах обогащения. Легко могут подставить коллег, продав им подделку, за взятку организовать обыск у конкурентов или «заказать» особо несговорчивых. Доказать причастность Левицких к покушению на известного коллекционера поручено следователю Платову. Но это не просто даже при наличии улик. На стороне обвиняемых такая серьезная сила, бороться с которой может или ненормальный, или слишком уверенный в себе человек.
Рассказ Охота на Тигра погружает в окопы Великой Отечественной Войны давая почувствовать всю тяжесть быта и накал сражения отряда бронебойщиков. Популярность книг и фильмов о войне доказал факт успеха "«28 Панфиловцев» и то что книги о мужестве предков были и будут интересны читателям всех возрастов. Книга посвящена Павлу Ивановичу Шпетному – подбившему из противотанкового ружья 6 танков.
В книгу Леонида Влодавца — широко известного автора детективного жанра вошли два остросюжетных криминально-психологических романа. В первом романе рассказывается о невероятных событиях, произошедших с главным героем Лехой Коровиным, попадающим в непредсказуемые ситуации. Череда преступлений, вольно или невольно связанных с героем второго романа, необычная динамика происходящего — все это заставит читателей дочитать эту книгу до конца.
В Москве объявился серийный убийца. Оперативники сразу окрестили его «Скульптором»: после расправы убийца закапывал жертву по грудь в землю и обмазывал верхнюю половину цементом, в итоге получалось нечто похожее на бюст. Между первыми жертвами долго не могли найти никакой связи, однако в итоге выяснилось, что все убитые учились в одном классе. Школьная обида одного из учеников 10-А через двадцать лет обрушилась на головы мальчишек злосчастного класса. Но кто этот обиженный? Или обиженная? За что мстит? Под подозрения попадают то один, то другой одноклассник, число жертв растет, и круг подозреваемых стремительно сужается… Оперативники начинают зло шутить, что если им не удастся вычислить убийцу в ближайшее время, он выдаст себя сам: им останется лишь арестовать последнего оставшегося в живых…В сборник вошли повести «Кладбище для однокла$$ников» и «Однокла$$ники играли в убийство».