Гасильщик - [34]

– Ты мне уже об этом говорил…

– Не видишь дальше ста шагов по маршруту, по которому тебя запускают. Вляпался в самое опасное дело! Тебя допустили, между прочим, в святая святых – контрразведку, а так как ты человек со стороны, без связей в Москве, пришлый, срок твоей службы недолгий. Когда переполнишься информацией, вроде тазика, который стоит под капающим краном, тебя выльют в отхожее место. И поверь, даже ФСБ не найдет твоих следов.

– Служба в ФСБ тебя несколько деформировала, – заметил я, впрочем, не имея никакого желания ввязываться в драку.

Валера посмотрел на меня с сожалением. Меня просто взбесил этот взгляд. Но я постарался сдержать себя.

– Если бы ты знал то, что знаю я, впрочем, не только я – все это лежит на поверхности… – Он не договорил.

А я воспользовался паузой и перешел в наступление. Возможно, в чем-то я был не прав.

– Я не знаю, почему вы, интеллектуальные ребята из службы безопасности, не видите, что прошлое рухнуло и продолжает сыпаться. Оглянитесь: молодые светлые головы переворачивают экономику, они хотят быть хозяевами, на пользу России, и не только в ФСБ любят Родину-маму… А вы узурпировали патриотизм и считаете, что только вашим способом можно любить. Первое, что спросил мой шеф меня, люблю ли я Родину. У вас это спрашивают или сразу ставят задачи вылавливать тех, кто рассказывает анекдоты про президента? Кстати, за это еще не сажают? А то у меня есть свеженький анекдотик на эту тему.

Валерка сдвинул брови к переносице, сжал кулаки, желваки ходили на его скулах, кажется, дело шло к драке. Я провоцировал, мне было интересно, я отстаивал свою позицию, другого выхода не было – или я уже не верил бы самому себе.

– Да, мы делаем бизнес, делаем по всем правилам, которые давно приняты во всем мире, – запальчиво продолжал я. – Мы обслуживаем свою команду, как вы обслуживаете команду, которая сейчас заправляет у руля. Питерцы уйдут – будете служить другой команде.

– Заткнись! – вдруг тихо оборвал меня Валерка. – Мы не служим команде. Наша система – это государство, которое служит государству. Ты пигмей, который стоит по колено в луже и думает, что перед ним открылся океан. Наша система, как огромный мозг, знает все, и нет таких тайн, которые нам неведомы. Даже я, капитан, это знаю не хуже, чем полковник. И поверь мне, все эти ваши криминальные фирмы – это катапульты, стенобитные машины, всасывающие воронки. Через них исчезает без следа все, что представляет хоть какую-нибудь ценность… Самое страшное – все просчитано, этот поезд не снижает темп, несмотря на многолетние попытки борьбы с коррупцией. И если мы не остановим его, он до конца разрушит государство. Да, нашу «контору» ненавидят во всем мире – за нашу возродившуюся силу. И если мы не подрубим всю так называемую олигархическую верхушку – сожрут нас, и страна рухнет на колени, потом – на спину…

– Да куда там… Одного Ходорковского посадили, а столько шума. Остальные – жируют… Слушай, Валера, давай лучше про баб. Тоска берет от таких разговоров.

– Ты всегда был легкомысленным.

– А ты такой молодой и такой занудливый. Будущее принадлежит молодежи…

Скоков без связи заметил:

– А в нашей системе друг на друга стучать стали без продыху. Аж грохот стоит…

Минут пять мы молчали, и я представлял студеную черную воду, тихий коварный треск льдины, разлом, косая трещина, разверзающаяся, словно зев чудовища, мы на разных половинах, ветер, задувающий слепой снежной крошкой, и два обломка, удаляющихся друг от друга… Вспомнилось, как он спасал меня в Афганистане. Только бы он не припоминал об этом. Это было последнее, что еще связывало нас.

– У тебя есть выход, о котором я тебе уже говорил. Ты станешь нашим информатором в тайных криминально-коммерческих структурах. Ты будешь получать задания, поставлять сведения…

– А вы будете их систематизировать и делать обобщающие выводы о крахе всего и вся… – закончил я мысль. – Потом потребуется еще один путч, и все станет нормальным, так?

– А ведь когда-то мы с тобой впервые летели в Афган, – с укором произнес Скоков, – много спорили и соглашались, но никогда не упрощали дело, которым занимались. Неужели тебя так быстро купили? Что, в контракте было оговорено – меньше думать и рассуждать?

– Тебе хочется меня оскорбить? Ты на верном пути. Только знай, в стукачи к вам не пойду. Предавать свою команду не собираюсь. Ваша высокоинтеллектуальная возня напоминает собачью свадьбу: много лая и шума, а суть в том, что Тобик Жучку придавил. Пора менять рельсы и колеса тоже, ребята. Со стрелочниками договоримся!

С этими словами я встал и вышел в коридор, молча оделся. Валерка появился, когда я уже переступал порог.

– Не измени себе! – сказал он на прощание.

Я не ответил.

Пошел он к черту. Поумнел… Аналитик. Сидят в стакане и думают, что вокруг – увеличительное стекло, каждая человечья букашка как на ладони, все видим и все знаем.

Утром вместе с Бастилиным отправились к шефу. Бастилин импонировал мне постоянно невозмутимым видом. Мне очень хотелось узнать, чем он занимался в прошлом, но все как-то не удавалось. Легче такой вопрос было задать Вячеславу Викторовичу.