Гас - [15]

Она прощает меня.

И я безумно люблю ее за это.

***

Полет был недолгим, и мы очень быстро приземляемся. Такси высаживает нас перед каким-то чудовищным отелем. Сейчас одиннадцать часов. Я готов к тому, чтобы залить в себя пару стаканов чего-нибудь крепкого и поспать, но на входе нас встречает Гитлер и, не теряя времени, ведет через толпу к лифту.

И только когда мы оказываемся внутри него, начинает говорить:

— Джейми и Робби прибыли около получаса назад. У вас есть... — он отодвигает манжет рубашки и смотрит на свои щегольские "Ролекс", — двадцать минут до начала фотосессии.

Джейми и Робби устроили себе маленькие каникулы и находятся в Вегасе вот уже два дня.

Я смотрюсь в зеркальную стену перед собой. Одежда выглядит так, как будто я в ней спал. Хотя, если подумать, может, так оно и было. Немытые вот уже пару дней волосы стянуты в хвост. Слава богу, я в очках, потому что не хочу видеть уставшие, воспаленные глаза, укоризненно смотрящие на меня.

После этого наш тур-менеджер замолкает.

Как и мы.

Лифт останавливается на пятнадцатом этаже, и мы выходим следом за Гитлером. В Вегасе все слишком роскошно и чрезмерно. Я всегда ненавидел показуху и фальшь. Гитлер останавливается и открывает дверь в номер люкс, этакую квартиру внутри гостиницы. Вся мебель в нем сдвинута к стене, а какие-то люди устанавливают декорации, освещение и камеры.

Мы бросаем сумки, и Франко направляется к одному из многочисленных кожаных диванов, где уже сидят Робби и Джейми. Я подхожу к бару и наливаю стакан виски. Три глотка, и он пуст. Снова наполняю его и иду к парням.

Должно быть, я заснул, потому что через несколько минут меня будит очаровательная блондинка в узких джинсах и черном топике.

— Пошли со мной, Густов.

Ее голос гипнотизирует меня. А может, это задница. Или маленькая, но совершенная грудь.

— С радостью, — отвечаю я.

Она закрывает за нами дверь и начинает стягивать с меня одежду.

— У нас совсем немного времени, — говорит она.

Чертовски верно.

Блондинка вручает мне черные джинсы.

— Надень их.

Я в растерянности.

— Подожди. Ты хочешь, чтобы я надел это?

Она моргает, глядя на меня своими оленьими глазами.

— Именно это я и сказала. Поторопись, нам еще нужно что—то сделать с твоими волосами, пока не пришли визажисты.

Черт. Она и в самом деле хочет, чтобы я оделся. Как замечательно! Стою перед ней в одних плавках, с эрекцией, а она собирается что-то делать с волосами.

Я не пропускаю взгляд, который она бросает на мое полное внимания достоинство перед тем, как отвернуться и начать рыться в куче рубашек на кровати.

Натягиваю джинсы. Несмотря на выпуклость, они хорошо сели.

— Кстати, меня зовут Линдси, — говорит она, снова разворачиваясь, и, прежде чем вручить рубашку, пожимает мне руку.

Теперь я чувствую себя идиотом, потому что она, кажется, классная девушка.

— Кстати, меня зовут придурок.

Она смеется над моим признанием.

— Прости.

Обычно я не извиняюсь за такие вещи, да и Линдси не выглядит оскорбленной, но она просто кажется такой... милой. К тому же позже, мы, возможно, познакомимся поближе.

— Ничего страшного. Я занимаюсь этим уже десять лет, так что, можно сказать, слышала и видела все.

Линдси выглядит старше меня, но я никогда бы не подумал, что она выполняет эту работу столько лет.

Теперь смеюсь уже я. Такое ощущение, как будто у меня с плеч упала гора.

— Сядь, пожалуйста, вот сюда, — говорит она, показывая на стул. Стянув с волос резинку, она расчесывает пальцами спутавшиеся пряди.

— Хм.

Я оглядываюсь на нее поверх плеча.

— Прости, у меня на голове воронье гнездо. Не знал, что у нас сегодня съемка. — Я снова извиняюсь. Мне неудобно, что я усложняю ей работу.

Она дружелюбно улыбается. И во мне, неожиданно, поднимается желание навсегда остаться в этой комнате.

— Никогда не сомневайся во мне, — говорит она. — У меня для всего найдется решение. Даже для этого.

Через пять минут мои волосы впервые за последние месяцы выглядят хорошо.

Полагаю, мне и правда, не стоило сомневаться в ней.

Линдси сворачивает джинсы и вешает рубашки, оставшиеся не у дел, в то время как кто-то наносит мне макияж. Обычно я терпеть не могу, когда они мажут меня этим дерьмом, но сегодня все мое внимание на Линдси.

Когда визажист (не знаю, женщина это была или мужчина) уходит, у меня вырывается: "А ты придешь сегодня на выступление?

Она снова смеется. Это как музыка для моих ушей.

— Нет. Но я слышала несколько твоих песен по радио. Ты отлично поешь.

— Ты должна прийти. Я могу провести тебя. — Звучит нелепо. И отчаянно. Конечно же, я могу провести ее. Я — участник группы.

— Не могу. Вечером улетаю в Сиэтл. Но, в любом случае, спасибо за приглашение, Густов.

— А как насчет ужина? Перед отлетом? — Черт, мне почти стыдно за свою настойчивость. И дело даже не в сексе. А просто... в ней.

Линдси моргает несколько раз, и я понимаю, что она собирается меня отшить.

— Густов, я польщена. Честно. — Она улыбается, чтобы смягчить отказ. — И ты совсем не придурок, — быстро добавляет она. — Но у меня есть парень.

Я киваю. Понятно. За это начинаю уважать ее еще больше. К тому же, я не разбиваю пары. Конец истории.

Позади нас кто-то откашливается. Я поворачиваюсь и вижу в дверном проеме девушку. Ее поза говорит о том, что она хотела бы оказаться где-нибудь, но не здесь. Мне видно только левую напряженную половину лица. Интересно, сколько она уже тут стоит. Судя по всему, довольно давно. В руках она крепко стискивает блокнот. Весь ее вид говорит о нетерпении. Как будто она ест, спит и даже дышит нетерпеливо. Как будто ее второе имя — Нетерпюха. Эта девушка уже мне не нравится.