Гарвардский Некромант - [27]

– И это сработало?

– К сожалению, нет. Похоже, Ви Джас выступала «за выбор» и не считала, что эмбрион мыши – это мышь.

– Ну а чего вы ожидали от божества женского пола? Уверена, что верующие пришли в замешательство от таких результатов.

– О да. Хотя им стоило радоваться. Ведь если бы наши опыты сработали, мы бы рассмотрели возможность жертвоприношения человеческих эмбрионов. Пришлось бы только узнать, можно ли их как-то «гуманизировать». Учитывая, что они и так гуманизированы на все 100 % генома. Но вы ничего не спросили о контрольных группах, которые мы использовали.

– А что там с контрольными группами?

– Мы пробовали приносить в жертву не только гуманизированные эмбрионы, но и гуманизированные клетки соединительной ткани – фибробласты и индуцированные плюрипотентные стволовые клетки. Это такие клетки, которые по своим свойствам неотличимы от эмбриональных: они могут превратиться в любые клетки организма. Они делаются из специализированных клеток введением в них нескольких генов, которые называются факторами Яманаки, – за их открытие вручили Нобелевскую премию. По мере развития организма его клетки специализируются и утрачивают плюрипотентность. Некоторые и вовсе перестают делиться. Другие делятся, но дают клетки только определенных типов. Однако их можно вернуть обратно в плюрипотентное состояние, подобное ранним клеткам эмбриона.

К сожалению, приношение в жертву гуманизированных фибробластов и плюрипотентных клеток тоже не работало.

– Досадно.

– Это точно. Мы очень хотели научиться предотвращать старение и лечить заболевания, принося в жертву именно гуманизированные индуцированные плюрипотентные клетки. Их легче приобрести, и вокруг них нет таких ожесточенных споров, как вокруг клеток эмбрионов. Что странно, учитывая, что это практически одно и то же. В любом случае это было бы воистину важным достижением. К сожалению, в науке не все гипотезы подтверждаются.

Позже группа во главе с эмбриологом Джеймсом Линде показала, что гуманизированные жертвоприношения мышей начинают работать, когда эмбриону «исполняется» около девяти дней с момента зачатия. Мы не знаем, почему так происходит. Авторы предположили, что, возможно, в этот момент заканчивается период, когда клетки в мышиных эмбрионах гиперчувствительны к ошибкам в ДНК и гораздо легче уходят в апоптоз – запрограммированную клеточную смерть. Это что-то вроде естественного защитного механизма против беременности, которая могла бы привести к деформированному потомству. Предрасположенность к естественному аборту.

Но изначальная гипотеза Линде заключалась в том, что гуманизированные жертвоприношения начнут работать после восьмого дня, поскольку это момент, до которого из эмбриона все еще могут получиться монозиготные или однояйцовые мышата-близнецы. Как в естественных условиях, так и под воздействием некоторых лекарств. Я бы мог это интерпретировать так: возможно, до девятого дня Ви Джас не уверена, является ли эмбрион одним животным, несколькими или вовсе подлежит аборту.

– Но кто-то все-таки пытался проверить эффект от жертвоприношений человеческих эмбрионов? Может быть, аборты как-то влияют на женщин?

– Изучение паранормального влияния абортов на женщин, решившихся на такую процедуру, привело бы к целому ряду научных и этических проблем. Можно было бы посмотреть на изменения биомаркеров женщин после аборта, но кого бы мы рассмотрели в качестве контроля? Допустим, мы случайным образом разбили женщин, которые хотят сделать аборт, на две группы. Одним сделали аборт, а другим – имитацию аборта. Для этого нам пришлось бы получить их информированное согласие, а после фальшивого аборта все равно пришлось бы сделать настоящий. Но даже в этом случае женщины в экспериментальной и контрольной группах были бы в очень разных условиях: только у вторых был бы эмбрион внутри. Было бы сложно сказать, какие эффекты вызваны этим биологическим фактором, а какие связаны с магией жертвоприношений.

Поэтому команда Джона Маслоу провела эксперимент другого типа. Ученые разбили здоровых добровольцев на две случайные группы. Одна присутствовала во время реального аборта, а другая – нет. Потом за добровольцами наблюдали, изучали биомаркеры старения и другие параметры. В итоге ученые не обнаружили никаких эффектов. Возраст эмбриона тоже ни на что не влиял, по крайней мере, в рамках допустимых для аборта сроков. Примерно таких результатов я и ждал: смерть человеческих эмбрионов – это не гуманизированные жертвоприношения, независимо от того, считаем мы эмбрион человеком или нет.

Тем временем подоспели эпидемиологические исследования. Они показали, что люди, которые присутствовали во время чужой смерти, жили не дольше обычного. Продолжительность их жизни оказалась даже немного короче, но, скорее всего, это связано с другими, вполне естественными факторами, например, со стрессом, с работой на вредном производстве или особенностями демографии. И снова казалось, что гуманизированные жертвоприношения работают не потому, что похожи на человеческие. Энтузиазм некрохакеров тогда сильно поубавился.

Лично я с большим интересом прочитал статьи Линде и Маслоу. Но, к сожалению, их опыты не дали нам технологий, которые пошли бы на пользу человечества. Однако исследования продолжались, и многие ученые все еще пытались разобраться в молекулярных механизмах работы гуманизированных жертвоприношений. Хорошая новость заключалась в том, что, несмотря на все поражения, у нас на руках все-таки была работающая технология. Разумеется, она не избавляла людей от болезней и не продлевала им жизнь. Но с ее помощью можно было, например, повысить удои коров! Не медицина, так животноводство! Нужно лишь использовать мертвых искусственных свидетелей.