Гарри Поттер и келья алхимика. Главы 1-8 - [13]

Я заглянула в гнезда.

"Ружье заряжено", - тихо сказала я.

"И что?"

"Я бы не стала класть обратно в коробку заряженную двустволку", - я обернулась и посмотрела на него через плечо. Белобрысый сержантик присел на корточки и задумчиво прикусил нижнюю губу. – "Я бы вынула патроны и положила обратно, вот сюда…",

"Возьмите-ка ее с собой" – наконец решил юный полицейский. Он сунул в карман коробку с остальными патронами, захлопнул дверь шкафа и вручил мне двустволку. – "Пойдемте, вниз, мэм. Не бойтесь, я вооружен".

Мы снова обошли дом. Ничего. В подвалах, которыми он меня недавно стращал, никого не оказалось. Скелеты, прикованные к стенам, мы тоже не обнаружили. Несколько металлических шкафов в подвале, в которых мог спрятаться потенциальный пугатель, были закрыты на здоровенные покрытые пылью замки, а укромных уголков там не было. Дом оказался совершенно пуст.

Мы поднялись на кухню, и я заварила чай. За окном было темно. Этот юноша уже не казался мне слабым мальчишечкой, он внимательно слушал все, что я рассказывала, осмотрел странную каменную вазу, автоматически понюхал цветы, стоящие в ней, побарабанил пальцами по столу, со вздохом вынул служебный цифровик, сделал пару снимков вазы с разных ракурсов, особое внимание уделил руническому орнаменту и хмуро уставился в чашку с остывающим чаем.

"Печенье возьмите", - робко предложила я.

"Что?.. А, да, спасибо", - и он задумчиво захрустел предложенным деликатесом. – "У вас есть, к кому переехать?" – вдруг спросил он.

"Дело в том, что… как бы это получше объяснить…" – я смутилась. – "В общем, я не хочу отсюда уезжать".

Белобрысые брови сержанта Паттерсона взлетели до самой шевелюры. Он с трудом дожевал печенье.

"Так что же вы тогда хотите от полиции, мэм?" – сухо осведомился он, отставляя чашку.

Я попыталась сбивчиво объяснить ему мое положение с книгой, которую я пишу. Брови сержанта снова опустились, и он нахмурился.

"Если в этом доме оружие может пропадать так легко, как вы мне рассказали, вам опасно здесь находиться", - видя, что я открыла рот, он добавил чуть мягче. – "Я пока не могу объяснить того, что здесь происходит, но вы же взрослая женщина и сами понимаете..."

Я насупилась. Конечно, я вовсе не собиралась соблазнять этого мальчишку, но вовсе не обязательно напоминать мне о том, что я старше его, как минимум, на двенадцать, а то и на все пятнадцать лет. Я прекрасно помнила войну и, к сожалению, никак не могла ее забыть. Он же принадлежал к поколению, которое выросло уже позже, и ночные налеты представляло себе, как страшный сон, оставшийся в детстве.

"…Понимаете, у нас сейчас слишком мало людей и круглосуточную охрану мы вам предоставить не можем. Каждый день происходит что-то серьезное: вчера с другой стороны болот нашли неразорвавшийся снаряд с биологической боеголовкой, все наши сегодня дежурили в оцеплении, пока не подъехали ребята из центра. Вы разве не смотрели местное видео?"

"У меня видеоконсоли нет", - буркнула я. – "Этот дом был построен еще до того, как в жилье стали мозги проводить…"

"Хм, да, конечно. Но если у вас даже телефон временами не работает, и помощь вызвать не всегда возможно, я вам настоятельно рекомендую: наймите кого-нибудь для охраны в Эксетере или в Лондоне…"

"Охрана!" – я с возмущением махнула рукой. – "Я прислугу отыскать не могу, а вы говорите – охрана. Это вам не от папарацци писателя защищать. Пока еще никто не согласился работать в этом доме. И я понимаю, почему. Хотите, еще кое-что покажу?"

Мы снова поднялись наверх, я отперла бывшую детскую, опустилась на колени и заглянула под шкаф.

Метла исчезла.

"Черт!"

"Что случилось?" – полюбопытствовал сержант Паттерсон, разглядывая рисунок вороны, который я положила на тумбочку рядом с кроватью.

Я устало села на пол и рассказала ему о том, что нашла в этой комнате. Он внимательно слушал, даже не перебивая и не закатывая глаза. Трудно было сказать, поверил он мне или нет, но когда я закончила, он вздохнул, сунул нос в пыль под шкаф, выпрямился, стряхнул паутину с волос и заявил.

"Знаете, мэм, а мне, пожалуй, тоже кое-что известно".

Я навострила уши, а он продолжал:

"Помню, когда я еще начинал работать в местном отделении, бывший наш начальник, ну, старший инспектор Мерридью, вы его не знаете… Так вот, он любил стращать молодняк, нас то есть, всякими жуткими военными историями. Но частенько он нам пересказывал и местные страшилки, вроде той огромной черной собаки, которая в здешних холмах появляется перед чьей-то смертью. Бобби Чаттервиль, помнится, один раз ночью заплутал в болотах, когда ехал с фермы Ларраби, так он действительно услышал, как воет это чудище. Бобби всю ночь просидел в своей старой машине с зажженными фарами, аккумулятор до нуля посадил, еле выбрался оттуда утром, да еще чуть живой от страха", - Паттерсон вздохнул, автоматически накрутил белесую прядь на палец и, точно не замечая, как зачарованно я за ним наблюдаю, продолжил. – "Через пару месяцев Бобби подорвался на старой осколочной мине к северу от Ньютон Эббота. Так-то вот".

Я ждала продолжения.

"И об этом доме старик Мерридью нам тоже рассказывал. Он был чересчур демократичным стариком, называл нас своими детками и мальчиками. Мы его очень уважали, но и пропустить с ним стаканчик были не дураки. Так вот однажды в баре после второй пинты пива он разговорился о том, что под Хитмаршем есть заколдованное место. Мы с Джеком его не подняли на смех, мол, кто верит в эти глупые сказки, – случай с Бобби нас все-таки кое-чему научил. Стали слушать. А Мерри знай трескает копченую селедку да рассказывает о том, что, мол, есть недалеко от этой деревеньки дом, на отшибе стоит, за ним как раз дорога в болота заканчивается. Недалеко от дома камни стоячие есть, древние. И круги, и отдельные глыбы, где одна на другую положена, дольмен называется или менгир, один черт. Сколько здешние места ни бомбили, сколько здесь бомб ни падало, все – словно по касательной от этого места. Ни одна не затронула ни дом, ни камни рядом с ним. Все окраины Ньютон Эббота словно огнем выжгло, Флауэрмур – спалило дотла, в самом Эксетере дома целого почти не осталось, собор разрушили, университет. Болота в округе годами горели, а возле этого дома – чистенько и сухо. Даже запах горящего торфа сюда не доходил, чудеса да и только".