Гарри Поттер для взрослых или как оно было - [39]

Ростиславу Апполинарьевичу Будогорскому

от Северуса Снегга.

Прошу о встрече. Санкт — Петербург. Станция метро „Горьковская“. На выходе. Сегодня. 17-00.

И тут же получил ответное сообщение:

Северусу Снеггу

от Ростислава Апполинарьевича Будогорского.

Обязательно буду. Спасибо за доверие.

Стоя в холле метро „Горьковская“, Северус стискивал в кармане брюк волшебную палочку, коря себя за неоправданный риск. Будогорский появился не со стороны улицы (как Северус ожидал), а сошёл с эскалатора.

— Давненько я не бывал в переходах питерского метрополитена, — приветствовал он Северуса, протягивая руку для пожатия.

Снегг изучающее смотрел на него. Будогорский улыбнулся.

— Браво, мой друг! Вы сделали поразительные успехи в окклюменции!.. Давайте пройдёмся — тут слишком много народа. Не ровен час, окажется, что ещё кто-нибудь владеет секретом чтения чужих мыслей.

Северус (он же Иванов Сергей Иваныч) шёл молча. Барин пел дифирамбы погоде, природе и прочим вещам, о которых вспоминают, когда говорить не о чем. Наконец, облюбовав тенистую лавочку, мужчины присели.

— Как Вы всё поняли? — напрямик спросил Барина Северус.

— Вы знали, откуда вернулся Дамблдор накануне своей мнимой смерти? — вместо ответа спросил его Будогорский.

— Разумеется, — кивнул Снегг.

— Питьё было составлено мной, Северус.

С этими словами Русско-Английский Барин вынул из кармана медальон Слизерина и протянул Снеггу. Северус пропустил цепочку медальона сквозь пальцы и, положив в ладонь, на мгновение крепко зажал кулак. Будогорский наблюдал за ним.

— Ну, теперь Вы мне верите?

Снегг протянул ему медальон.

— Что Вы! — обаятельно улыбнулся Будогорский. — Я всегда был в душе гриффиндорцем… Да и вообще не имею прав на эту реликвию — я ведь не учился в Хогвартсе. Сохраните это. Может, мы ещё создадим когда-нибудь Музей четырёх волшебников… Мне подал эту мысль Поттер… Гарри Поттер… Он-то и рассказал мне детально, как Альбус, уже впав в полулетаргическое состояние, призвал к себе именно Вас. Как незадолго до этого Вы, Северус, ссорились с Дамблдором и говорили, что делать ЭТО Вам вовсе не хочется (вас нечаянно услышал Хагрид). Ну, и наконец, тело Альбуса Дамблдора, согласно его завещанию, предали сожжению. Почему же, в таком случае, он исчез? То, что Гарри забыл, что волшебник сгореть не может, простительно. Но почему другие не придали этому значения?

— Ответ напрашивается сам собой, — невесело усмехнулся Северус. — Это ведь так легко — обвинить во всём Пожирателя смерти. На мне клеймо…

— А знаете что, дружище, не выпить ли нам чего-нибудь?

— Меня ждут… Я думал, наша встреча будет проходить в более деловой атмосфере. И, соответственно, будет короче… Может, Вы согласитесь пойти со мной?

— Меня не выгонят? — усомнился Р.А.Б.

— Это будет своего рода тест на склочность, — ухмыльнулся Снегг.

Дверь им открыла Юля в неприлично коротком халате, из-под которого кокетливо выглядывала резинка ажурных чулок.

— Северус, ты мог бы и предупредить, что у нас будут гости, — укорила его она.

— Я думал, тебе будет приятно увидеть кого-то из моих знакомых — ты ведь этого хотела. Тем более что Ростислав — твой соотечественник.

— Правда? — Юлька посмотрела на Будогорского в своей обычной манере: чуть склонив голову к плечу, загадочно при этом улыбаясь.

— Будогорский. Ростислав Апполинарьевич, — представился тот.

— Гончарова. Юлия Валентиновна, — в тон ему ответила она.

— Можно просто Слава.

— Можно просто Юля… Мойте руки. Сейчас сядем за стол.

И даже не подумав переодеться, зашагала на кухню.

— Кажется, — вполголоса проговорил Будогорский, — теперь я знаю ещё одну причину, по которой Вы были так привязаны к Дамблдору, что никак не могли быть его убийцей.

Северус удивлённо посмотрел на Барина.

— Девушка с Вашего курса… Её звали, дай бог памяти… Лили… Удивительное сходство! И Дамблдор, конечно, знал…

— Вы бесконечно прозорливы! — довольно ядовито пресёк его измышления Снегг.

Вместе они вошли на кухню. Юля уже накрыла стол.

— Кажется, здесь побывала скатерть-самобранка, — глотая слюнки, сказал Будогорский.

— Всего лишь мои золотые ручки, — Юлия повертела перед его носом своими наманикюренными пальчиками.

После сытного обеда, когда все отдали должное салату из шампиньонов, рыбе под маринадом, картошке с мясом и пирожкам с капустой, Будогорский со Снеггом закурили. Чтобы заполнить образовавшуюся паузу, Северус попросил рассказать, почему он взял себе псевдоним Русско-Английский Барин.

— Моё факсимиле неудобоваримо для иностранца. Конечно, я знал, что ученики, для простоты, зовут меня Раб. Но, чтобы избежать рабства, моя семья эмигрировала из Советов. Поэтому, как понимаете, сия аббревиатура меня никак не устраивала… Русско-Английский — это, я думаю, понятно. А Барином на Руси называли помещика — землевладельца. Мои предки дворяне. Имели усадьбу. Правда, в Гаржданскую всё было разорено. Тем не менее…

— А кем были Ваши родители? — спросила Юля.

Лицо гостя просветлело.

— Они были врачами. Отец работал в Ленинградской Военно-Медицинской Академии. Мама — доктор районной поликлиники. И отец, и мать широко применяли, как сейчас говорят, методы нетрадиционной медицины. Чудом им удалось избежать сталинских репрессий. Поэтому, как только представилась возможность эмигрировать, — с приходом к власти Хрущёва — они это сделали. Родился я уже за рубежом. Кстати, первый мой диплом тоже свидетельствует о медицинском образовании.