Гарри из Дюссельдорфа - [99]

Он долго лежал у ног мраморной богини, как бы ища у нее сочувствия. И ему казалось, что она смотрит на него с грустью и состраданием и словно хочет сказать: «Разве ты не видишь, что у меня нет рук и, значит, я не могу тебе помочь!»

Так в последний раз Гейне вышел на улицу…

Летом Матильда увезла его в Пасси. Он жил там на маленькой вилле, лежал на матраце, постеленном в саду, среди цветов и деревьев.

Громы революции проносились над Францией, Германией и Венгрией. Полуослепший, парализованный поэт следил с напряженным вниманием за событиями на Европейском континенте. Ему привозили газеты и журналы, к нему часто приезжали посетители и рассказывали о происходящем. Гейне был так увлечен размахом событий, что даже по ночам видел причудливые сны: то ему снился Меттерних в гробу с якобинским колпаком на голове, то Ротшильд, который в испуге роздал свои миллионы беднякам и умер от страха, что он нищий.

После первых месяцев революционного подъема пришло разочарование. Повторилась старая история: рабочие, кровью своей завоевавшие победу, постепенно были отстранены от власти. Республика во Франции, управляемая временным правительством, оказалась для парижского пролетариата такой же мачехой, как и монархия Луи-Филиппа. Гейне с грустью видел, что «народ, этот великий сирота, никогда не вынимал из революционной урны пустых билетов, более ничтожных, чем эти временные правители».

Гейне жадно следил и за развертывающимися событиями на его родине, в Германии. После того как 13 марта в Вене вспыхнула революция и всемогущий Меттерних бежал в Лондон, в Берлине началось восстание. Прусское правительство надеялось подавить рабочие выступления, но на улицах Берлина, подобно Парижу, Вене и Будапешту, произошли ожесточенные уличные бои. Пролетариат одержал победу на баррикадах, феодальная монархия была свергнута, король отрекся от власти.

В эти бурные дни Маркс и Энгельс приехали в Париж, где создали Центральный комитет Союза коммунистов. Они вдохновляли немецких эмигрантов возвращаться на родину для участия в революционных боях.

Во время короткого пребывания в Париже Маркс посетил больного друга, который горько жаловался на то, что он выбыл из строя в эти горячие дни, когда «снова грохочут барабаны…»

Возвратившись в Германию, Маркс и Энгельс стали издавать в Кельне «Новую Рейнскую газету», и Гейне узнавал из нее о ходе революции.

Вскоре Гейне мог убедиться, что он справедливо не доверял буржуазным радикалам, считавшим себя истинными друзьями народа. Они захватили власть в Германии и предали рабочих. Во Франкфуртском национальном собрании это предательство было узаконено избранием свергнутого прусского короля Фридриха Вильгельма IV германским императором.

В сердце Гейне закипело негодование сатирика. С огромным напряжением сил, лежа в постели, поэт писал на больших листах бумаги, не видя букв и не умея прочитать написанное. В сатире «Михель после марта» он осмеял простодушных немецких обывателей, попавших впросак после поражения революции. Тени феодального прошлого, тевтономаны, столпы реакции снова завладели страной:

Попы, дипломаты (всякий хлам),

Адепты[12] римского права —

Творила единенья храм

Преступная орава.

А Михель пустил и свист и храп

И скоро, с блаженной харей,

Опять проснулся, как преданный раб

Тридцати четырех государей.

Раболепие немецкого мещанства подверглось едкому осмеянию в сатире «1649–1793—???». Революция 1649 года казнила английского короля Карла I. Французская революция гильотинировала Людовика XVI и его жену Марию-Антуанетту. Но Гейне ставит три вопросительных знака — когда же будет революция в Германии и как поступят верноподданные немцы, везя своего короля на казнь:

Карета с гербом, с королевской короной,

Шестеркою кони под черной попоной,

Весь в трауре кучер, и, плача притом,

Взмахнет он траурно-черным кнутом, —

Так будет король наш на плаху доставлен

И всепокорнейше обезглавлен.

Выборы германского императора, возня буржуазных либералов и националистов вокруг этого «события» представлены в сатире «Ослы-избиратели», где весь механизм выборов перенесен в животное царство:

Свобода приелась до тошноты

В республике конско-ослиной

Решили выбрать себе скоты

Единого властелина.

Разгром революции 1848 тогда нашел отклик в одном из сильнейших стихотворений Гейне этой поры, носящем хронологическую дату в виде заглавия: «В октябре 1849 года»:

Умчалась буря — тишь да гладь.

Германия, большой ребенок.

Готова елку вновь справлять

И радуется празднику спросонок.

Реакция наступает по всем линиям: «последний форт свободы пал, и кровью Венгрия исходит». Но Гейне завидует мадьярам, сраженным в борьбе за национальную независимость:

Ты пал, мадьяр, в неравном споре,

Но верь мне — лучше умереть,

Чем дни влачить подобно нам, в позоре.

Поэт посылал отравленные стрелы в сердца врагов, Он себя чувствовал непобежденным бойцом, тридцать лет стоявшим на посту свободы:

Ружье б руке, всегда на страже ухо, —

Кто б ни был враг — ему один конец!

(Вогнал я многим в мерзостное брюхо

Мой раскаленный, мстительный свинец.)

Но что таить! И враг стрелял порою

Без промаха, — забыл я ранам счет.