Гарри Гудини - [44]

Весной 1917 года страна, совсем недавно избравшая Вудро Вильсона на второй президентский срок под лозунгом «Он спас нас от войны», с невиданным прежде всплеском патриотизма приветствовала вступление Америки в ту же войну. 11 июля 1917 года Гудини с ликованием написал Голдстону: «Завтра я вступлю в ряды армии. Ура! Теперь я тоже солдат!»

Однако его ждало горькое разочарование: вербующие в армию офицеры дали ему понять, что мужчина в сорок три года слишком стар для войны, даже если он способен вылезти из смирительной рубашки, будучи подвешенным за ноги.

С характерной для него энергией Гудини начал давать представления на различного рода митингах и военных сборах. Для новобранцев он показывал «честную магию», которую сам очень любил. Его номер «Деньги ни за что» вызывал бурный восторг солдат-пехотинцев. Он с трудом подавлял волнение, когда думал о том, что эти смеющиеся сейчас парни вскоре будут ползти по «ничейной» земле, подвергаясь опасности смерти от снарядов или отравляющих газов. Он «доставал» прямо из воздуха пятидолларовые золотые монеты и бросал их солдатам на память о доме. До конца войны он раздал таким манером семь тысяч долларов, не делая на этом для себя рекламы. Он считал это «мицвой» — добрым делом, на которое с радостью тратил собственные деньги.

Как уже говорилось, Гудини никогда не брался за рискованный трюк, не просчитав все до мелочей. Но иногда он, по какому-нибудь особому случаю, показывал номера, в которых содержался весьма значительный элемент случайности. Одним из таких событий стал грандиозный бенефис, устроенный в честь тринадцатой годовщины нью-йоркского цирка, самой большой сцены страны. Сумма, вырученная от выступлений большого числа талантливых артистов, шла в пользу женского театрального фонда помощи жертвам войны. Программа включала в себя показ тренировочных упражнений, выполняемых подразделениями сухопутной армии, военно-морского флота и морской пехоты, а также полицейскими. В торжественной церемонии и драматических сценах, названных Боевым Гимном Республики, принимали участие знаменитые драматические артисты; сейчас помнят только имя Джозефины Холл. Перед драматическими сценами было показано представление, о котором в сувенирной программе сообщалось так: «Специальное представление Гудини. Приняв предложение офицеров танкового корпуса Соединенных Штатов, Гудини попытается выйти из бассейна цирка после того, как его опустят туда в смирительной рубашке, в которую он будет закутан с головы до пят. Гудини сначала будет подвешен вниз головой над бассейном, а затем брошен в воду.

Испытание будет проведено под наблюдением капитана Генри Джорджа.

Примечание: бассейн цирка будет открыт и заполнен водой на виду у публики».

Эта смирительная рубашка, попавшая потом в коллекцию Раднера, была одним из оригинальных изобретений Гудини. Сшитая из палаточной ткани в бело-коричневую полоску, она напоминала обычную, но внизу заканчивалась чем-то вроде мешка. Ширина кожаных манжетов не превышала одного дюйма. Гудини одевали в этот костюм так же, как в обыкновенную смирительную рубашку, только талию, колени и лодыжки обвязывали добавочными ремнями. Освобождение из такого костюма было очень эффектным зрелищем, публика всегда была в восторге, глядя, как вертится и извивается тело фокусника.

Другое дело — освобождение из такого костюма под водой. Трюк можно было исполнить только в знаменитом бассейне цирка и ни в каком другом месте. В этом огромном водоеме ставились яркие спектакли на воде. Участвующие в них девушки спускались в него по затейливо украшенной лестнице и исчезали под водой. Где-то они выныривали снова, но публике оставалось об этом только гадать.

В действительности они поворачивались у нижних ступенек и плыли под водой через арочный проход в задней стенке бассейна, ведущий под театральным задником к поверхности воды и другой лестнице.

Это была идеальная конструкция для эффектного одноразового представления Гудини, поскольку наряду с другими многочисленными достоинствами Джима Коллинза он еще и прекрасно плавал. Как только Король освобождений опускался в смирительной рубашке вниз головой в бассейн, Коллинз выплывал из потайного грота, хватал его, вытаскивал наверх и расстегивал на нем рубашку. Освобожденный Гудини, забрав костюм с собой, плыл обратно и показывался на поверхности перед публикой. Так или, по всей вероятности, именно так все и произошло, поскольку многие детали представления вообще остались невыясненными. Не обсуждая здесь трудности освобождения от насквозь мокрого костюма, скажем лишь, что Гудини не был бы самим собой, если бы отказался дать такое представление в столь удачно устроенном бассейне. Но в равной мере Гудини не был бы Гудини, если бы стал показывать этот эффектный трюк регулярно: он не привык полностью зависеть от другого человека, даже если этим другим был преданный ему Коллинз.

На этой сцене, где Гудини работал в течение всего сезона 1918 года, он представил трюк, о котором было больше всего разговоров. Назывался номер «Исчезающий слон».

Этот трюк годом раньше предложил директору цирка Бернсайду изобретатель фокусов Гай Джаретт, который построил модель своего собственного варианта исчезающего слона. Подобно многим гениальным людям, Джаретт был только искусным мастером, но не обладал качествами, необходимыми дельцу. Непонятно, почему Бернсайд сперва отказался от номера со слоном, предпочтя спектакль, который обещал поставить Терстон. Но этот спектакль так и не состоялся. Тогда Бернсайд обратился к Гудини, и последний показал номер публике.