Гаргантюа и Пантагрюэль - II - [39]

Фемистокл — стекольщик,

Эпаминонд — зеркальщик,

Брут и Кассий — землемеры,

Демосфен — винодел,

Цицерон — истопник,

Фабий нанизывает бусы,

Артаксеркс — веревочник,

Эней — мельник,

Ахилл захирел,

Агамемнон стал блюдолизом,

Одиссей — косец,

Нестор — рудокоп,

Дарий — золотарь,

Анк Марций — конопатчик,

Камилл тачает башмаки на деревянной подошве,

Марцелл шелушит бобы,

Друз щелкает миндальные орехи,

Сципион Африканский, в одном сапоге, торгует на улице винной гущей,

Газдрубал — фонарями,

Ганнибал — яйцами,

Приам — тряпичник,

Ланселот, Рыцарь Озера, сдирает шкуры с павших лошадей,

Все рыцари Круглого стола — жалкие поденщики, служат гребцами на переправах через Коцит, Флегетон, Стикс, Ахерон и Лету и катают господ чертей: словом, они вроде лионских лодочников или же венецианских гондольеров, с той только разницей, что за перевоз они получают щелчок по носу, а вечером — заплесневелую краюху хлеба,

Траян ловит лягушек,

Антонин — лакей,

Коммод мастерит разные вещицы из гагата,

Пертинакс щелкает лесные орехи,

Лукулл — повар,

Юстиниан — игрушечник,

Гектор — кухонный мужик,

Парис — голодранец,

Ахилл убирает сено,

Камбиз — погонщик мулов,

Артаксеркс — лудильщик,

Нерон — скрипач, а Фьерабрас у него слугой и всячески ему досаждает: кормит плохим хлебом, поит прокисшим вином, а себе забирает все самое лучшее,

Юлий Цезарь и Помпей смолят суда,

Валентин и Орсон служат при адских банях и накладывают дамам на лицо маски,

Гинглен и Говен ходят за свиньями,

Жофруа Большой Зуб торгует огнивами,

Готфрид Бульонский — резчик по дереву,

Ясон — звонарь,

Дон Педро Кастильский торгует мелкими реликвиями,

Моргант — пивовар,

Гюон Бордоский — бочар,

Пирр — судомой,

Антиох — трубочист,

Ромул чинит дешевую обувь,

Октавиан скоблит пергамент,

Нерва — конюх,

Папа Юлий торгует с лотка пирожками и уже не носит своей длинной бородищи,

Жан Парижский чистит башмачки,

Артур Бретонский выводит пятна на шляпах,

Персфоре — носильщик,

Папа Бонифаций Восьмой торгует тесьмой,

Папа Николай Третий продает бумагу,

Папа Александр — крысолов,

Папа Сикст лечит от дурной болезни.

— Что такое? — спросил Пантагрюэль. — Там тоже болеют дурной болезнью?

— Разумеется, — отвечал Эпистемон. — Такой массы венериков я еще нигде не видал. Их там сто с лишним миллионов, потому, видите ли, что у кого не было дурной болезни на этом свете, тот должен переболеть ею в мире ином.

— Стало быть, меня это, слава Богу, не касается, — вставил Панург, — я уж через все стадии прошел.

— Ожье Датчанин торгует сбруей,

Царь Тигран — кровельщик,

Гальен Восстановитель — кротолов,

Четверо сыновей Эмона — зубодеры,

Папа Каликст бреет непотребные места,

Папа Урбин — приживал,

Мелюзина — судомойка,

Матабрюна — прачка,

Клеопатра торгует луком,

Елена пристраивает горничных,

Семирамида ловит вшей у бродяг,

Дидона торгует ивишнями,

Пенфесилея — кресс-салатом,

Лукреция — хозяйка постоялого двора,

Гортензия — пряха,

Ливия изготовляет ярь-медянку.

Таким образом, те, что были важными господами на этом свете, терпят нужду и влачат жалкое и унизительное существование на том. И наоборот: философы и все те, кто на этом свете бедствовал, стали на том свете важными господами.

Я видел, как Диоген, в пурпуровой тоге и со скипетром в правой руке, своим великолепием пускал пыль в глаза Александру Великому и колотил его палкой за то, что тот плохо вычинил ему штаны.

Я видел Эпиктета, одетого со вкусом, по французской моде: под купой дерев он развлекался с компанией девиц — пил, танцевал, закатывал пиры по всякому поводу, а возле него лежала груда экю с изображением солнца. Над виноградной беседкой были написаны в качестве его девиза следующие стихи:

Плясать, смеяться и шутить,

Винцо блаженно попивая,

И дни в безделье проводить,

Экю на солнышке считая.

Увидев меня, он любезно предложил мне выпить, я охотно согласился, и мы с ним хлопнули по-богословски. Тут к нему подошел Кир и попросил, ради Меркурия, один денье на покупку лука, а то, мол, ему нечем поужинать.

«Нет, нет, я денье не подаю, — сказал Эпиктет. — На вот тебе, мошенник, экю и стань наконец порядочным человеком».

Обрадовался Кир такому богатому улову, однако ж всякое прочее жулье, которое там околачивается, как, например, Александр Великий, Дарий и другие, ночью обчистили его.

Я видел, как Патлен, казначей Радаманта, приценивался к пирожкам, которыми торговал папа Юлий.

«Почем десяток?» — спросил Патлен.

«Три бланка», — отвечал папа.

«Не хочешь ли три удара палкой? — сказал Патлен. — Давай сюда пирожки, негодяй, а сам ступай за другими».

Бедный папа заплакал и пошел. Он сказал своему хозяину-пирожнику, что у него отняли пирожки, а тот отхлестал его так, что кожа его не годилась потом даже на волынку.

Я видел, как мэтр Жан Лемер, изображая папу, заставлял всех бывших королей и пап целовать ему ногу, затем важно, по-кошачьи выгибая спину, благословлял их и приговаривал:

«Покупайте индульгенции, бестии вы этакие, покупайте, благо дешевы! Разрешаю вас от вин и гренков, то бишь от вин и грехов, и позволяю вам оставаться никчемными людьми до конца дней».

Затем он подозвал Кайета с Трибуле и сказал:

«Господа кардиналы! Дайте им скорей по булле, — каждому стукните разочек колом по задней части!»