Ганнибал. Враг Рима - [11]

— Думаю, да.

К счастью, мать не стала сомневаться в его словах.

— Богам молился? — спросила она.

— Да.

— Тогда давай помолимся еще раз.

Они вошли в атриум, освещаемый дневным светом через прямоугольное отверстие в крыше. Скат крыши здесь шел внутрь, и дождевая вода лилась в центр, в специально устроенный для нее бассейн. Стены были богато украшены и обрамлены колоннами, образовывавшими проходы в другие комнаты, которых на самом деле не было. За этот счет атриум казался больше, чем есть. Он являлся главным помещением дома, из него вели проходы в спальни, кабинет Фабриция и четыре кладовые. В ближайшем к выходу в сад углу было устроено святилище.

На небольшом каменном алтаре стояли статуи Юпитера, Марса — или Мамерса, как его называли осканцы, — и Дианы. В плоских низеньких каменных светильниках, стоящих перед каждой статуей, горели фитили, пропитанные маслом. На задней стене размещались портреты предков. Большинство — предки Фабриция, римляне, воинственный народ, завоевавший Кампанию всего столетие назад. И в знак истинного уважения отца к его супруге здесь были и портреты предков Атии. Представители знатных родов осканцев, многие поколения правивших в этих землях. Квинт очень гордился и теми, и другими.

Они встали на колени рядом в слабом свете светильников и принялись безмолвно молиться богам.

Квинт повторил те же молитвы, что вознес утром у себя в спальне. Страху поубавилось, но окончательно он так и не исчез. К тому времени, когда юноша закончил молитву, смущение, вызванное разговором об Элире, почти прошло. Но тем не менее он чувствовал себя неловко под взглядом матери, когда вставал с колен.

— Твои предки будут хранить тебя, — тихо сказала Атия. — Помогут на охоте. Направят твое копье. Помни об этом.

Она видит, что он боится. Квинт поспешно кивнул, пытаясь скрыть смущение и стыд.

— Вот ты где! А я искал тебя, — проговорил Фабриций, выходя из коридора. Невысокий, крепко сложенный, с коротко стриженными волосами, уже больше седыми, чем каштановыми. Чисто выбритый, яркий здоровый румянец, такой же прямой нос и крепкий подбородок, как и у сына. Отец уже оделся для охоты в старую тунику, которую он подвязал поясом, и прочные сандалии. На поясе висел кинжал с рукояткой из слоновой кости. Даже в обычной одежде он выглядел воином.

— Помолился богам?

Квинт опять кивнул.

— Тогда пошли собираться.

— Да, отец, — ответил юноша, глянув на мать.

— Давайте, — подбодрила его Атия. — До скорой встречи.

Квинт собрался с духом. Ему показалось, мать уверена в том, что у него все должно получиться.

— Пошли, выберешь копье, — приказал Фабриций, и они направились в одну из кладовых, где хранились оружие и доспехи. Квинт всего несколько раз сюда заходил, но это место успело стать его любимым в доме. Его охватило радостное возбуждение, когда отец достал небольшой ключ и вставил его в замок. Замок открылся с тихим щелчком. Сдвинув засов, Фабриций распахнул дверь, чтобы внутрь проник дневной свет.

В комнате все равно было темновато, но взгляд Квинта сразу же оказался прикован к деревянной стойке. На ней был прикреплен беотийский шлем с широким оголовьем, украшенный прекрасным алым навершием из конского волоса. Хоть цвет и поблек со временем, но все равно шлем производил впечатление. Квинт ухмыльнулся, вспоминая, как когда-то отец оставил дверь приоткрытой и он тщетно пытался надеть шлем, представляя себя взрослым мужчиной и воином, римским всадником. Как ему хотелось когда-нибудь получить такой же!

На полу рядом со стойкой лежала пара бронзовых поножей, а сбоку к ней был прислонен круглый кавалерийский щит, обитый воловьей шкурой. Рядом с ним стоял длинный меч с костяной рукоятью, в кожаных ножнах с бронзовыми застежками. Гладиус испаниенсис, оружие, которое, по словам отца, римляне взяли на вооружение после боев с иберийскими наемниками, воевавшими на стороне Карфагена. Хотя такой меч и был несколько необычным оружием для кавалериста, пешие легионеры теперь вооружались исключительно такими. Прямое обоюдоострое лезвие длиной в предплечье в умелых руках делало гладиус смертоносным оружием.

Квинт с благоговением глядел, как Фабриций с любовью провел пальцами по шлему и коснулся рукояти меча. Эти свидетельства прежней жизни отца приводили его в восторг, и он стремился овладеть всеми необходимыми умениями воина. Хотя юноша уже и был умелым охотником, но с оружием тренировался мало. Римляне обучались владению оружием, поступая на службу в легионы, а это не случится, пока ему не исполнится семнадцать. Сейчас обучение Квинта ограничивалось изучением военной истории и тактики — и охотой на кабанов. Пока что.

Наконец Фабриций подошел к стойке с оружием.

— Выбирай копье.

Квинт с восхищением поглядел на стоящие перед ним дротики и мощные копья гоплитов разных типов, но сегодня ему нужно особое оружие. Чтобы свалить нападающего медведя, нужно хорошенько подготовиться. Совсем другое оружие, не такое, как для боя с вражеским воином. Оно должно обладать гораздо большей убойной силой. Его пальцы инстинктивно сомкнулись на толстом ясеневом древке копья, которым ему уже доводилось пользоваться. Длинный листовидный обоюдоострый наконечник крепился на древке при помощи длинной полой трубки. У основания лезвия в стороны торчали толстые железные шипы. Они предназначались для того, чтобы противник не соскользнул по копью дальше и не достал того, кто его держит. Другими словами, его самого.