Ганнибал - [103]

Он ничего больше не мог сделать для того, чтобы подорвать сколько-нибудь серьезно фундамент римского господства на Апеннинском полуострове. У него не хватало и людских ресурсов: по подсчетам У. Карштедта, в 211 г. (приблизительно через пять лет после Канн) у Ганнибала имелись еще около 26 000 солдат, а возможно, и того меньше.[139]

Глава пятая НА ПУТИ К ЗАКАТУ (ОТ ПАДЕНИЯ КАПУИ ДО ЗАМЫ)

Падение Капуи лишило Ганнибала самого сильного и, пожалуй, самого влиятельного в пределах Южной Италии союзника. А жестокая расправа, которую римское командование учинило над населением Капуи, показала всей Италии, какая участь ожидала тех, кто имел неосторожность изменить союзу с Римом и упорно не желал отказываться от дружественных отношений с карфагенянами. Падение Капуи обнаружило и бессилие Ганнибала, не сумевшего предотвратить в высшей степени неблагоприятное для него развитие событий. Не мудрено, что в городах Италии, связанных с Ганнибалом, начались волнения; все искали только подходящего случая или предлога, чтобы перейти к римлянам. Это положение внушало Ганнибалу жестокую тревогу: он не мог быть одновременно всюду, чтобы удержать от измены колеблющихся. Не мог он и распылять свои войска, если не желал оказаться слабее неприятеля. Пришлось бросить некоторые города, а из других вывести гарнизоны; из нескольких пунктов Ганнибал переселил жителей в другие места, а их имущество отдал на разграбление своим воинам. Во время всех этих операций — когда карфагеняне занимали италийские города и когда их покидали — люди жестоко страдали от грабежей, насилий и убийств со стороны Ганнибаловых солдат, уверенных, и не без оснований, в том, что, стоит только уйти, и население тут же предастся неприятелю [Полибий, 9, 26, 2 — 9; Ливий, 26, 38]. Весьма характерный эпизод рассказывает Аппиан [Апп., Ганниб., 44]: в г. Тисия (Брутиум) насилия карфагенян привели к тому, что там был составлен заговор с целью передать город римлянам. Заговорщики сумели под видом пленных сконцентрировать в Тисии значительную группу римских солдат, которые напали на пунийский гарнизон и захватили город. Немного времени спустя, когда мимо Тисии проходил Ганнибал, римляне бежали оттуда в Регий, и карфагенянин снова водворил там своих солдат. Участников заговора он велел сжечь.

Тем не менее Ганнибал еще мог держаться: у него за спиной были Лукания и Брутиум, его еще поддерживала Великая Греция и, что особенно важно, в Таренте стоял пунийский гарнизон. Ганнибал мог даже наносить неприятелю довольно чувствительные удары, выжидать удобного случая, благоприятного поворота событий. Однако теперь все зависело от того, какой оборот примут военные действия в Испании

I Публий Корнелий Сципион Младший

Говоря о кампании 212 года на Пиренейском полуострове, мы упоминали о том, что смелые и инициативные действия Л. Марция позволили римлянам, несмотря на гибель Гнея и Публия Корнелиев Сципионов, сохранить плацдарм к северу от Ибера и, следовательно, возможность снова начать борьбу за Испанию. Мы видели также, что в тот самый момент, когда Ганнибал стоял у ворот Рима, сенат счел возможным отправить несколько боевых подразделений в Испанию. Конечно, это была демонстрация, но не только демонстрация: действия римского правительства показывали, насколько, в сущности, важным для него стал испанский театр войны. Видимо, до известной степени этим объясняется и отказ сената утвердить Л. Марция на посту, где он так хорошо себя проявил и куда был избран воинами, оставшимися без командования. Само собой разумеется, сенат почувствовал себя задетым и даже ущемленным в своих правах: какой-то никому не ведомый Луций Марций, правда, всадник, но не назначенный «отцами-сенаторами», а всего лишь избранный воинами, позволил себе, донося в Рим обо всем происходившем, именовать себя пропретором. Олигархическое правительство Рима видело здесь чрезвычайно опасный прецедент на будущее: если воины в обход сената вздумают облечь своих избранников полномочиями магистрата и если такое положение вещей будет санкционировано, возникнет смертельная угроза власти сената [ср. у Ливия, 26, 2]. Поэтому, признавая деяния Л. Марция величественными, сенат тем не менее воздержался от того, чтобы адресовать свой ответ пропретору Луцию Марцию; было решено вынести на народное собрание вопрос, кому поручить командование в Испании войсками, ранее бывшими под началом Гнея Корнелия Сципиона [Ливий, 26, 2].

Пока же, вскоре после взятия Капуи, сенат поручил Г. Клавдию Нерону с 6 000 пехотинцев и 300 всадников, а также с 6 000 пехотинцев и 800 всадников из латинских союзников переправиться в Испанию. Высадившись у Тарракона и пройдя оттуда к р. Ибер, Нерон принял армию от Тиберия Фонтея и Луция Марция, а затем двинулся на карфагенян [Ливий, 26, 17]. Гасдрубал Баркид в этот момент находился у Черных Камней, между Илитургами и Ментиссой. Нерон занял там ущелье и поставил Гасдрубала тем самым в затруднительное положение. Последний решил пойти на хитрость и предложил римскому командующему начать переговоры: если ему, Гасдрубалу, будет гарантирован свободный проход, то он обязуется увести из Испании все карфагенские войска. Нерон с радостью ухватился за это предложение, отдававшее римлянам весь пиренейский плацдарм без борьбы, да еще сразу же после понесенного там римской армией тяжелого поражения и гибели двух полководцев. Переговоры по конкретным вопросам (следовало уточнить условия сдачи городов, сроки эвакуации гарнизонов и вывоза пунийского имущества) Гасдрубал просил назначить на следующий день. Получив согласие, он с наступлением сумерек начал в полной тишине выводить всеми возможными путями свои обозы. На следующий день переговоры продолжались; карфагеняне навязали римской стороне обсуждение стольких проблем, в том числе и вовсе не относящихся к делу, что их решение пришлось перенести на следующий день, а потом откладывать еще и еще раз.