Ган а-Надив (Сад Щедрого) - [19]

Алик натянул тонкие резиновые перчатки, вылил на тряпочку немного водки и принялся тщательно протирать корпус передатчика и кнопки.

— Что ты там строчишь, Валерка? Так увлеченно в наше время пишут только доносы!

— Шутки у тебя какие-то дурацкие. С перепугу, что-ли? В другое время я бы обиделся. А пишу я телефаксные запросы. В Москву, Питер, Одессу, Кишинев, Ростов. Ну и к себе — в Симферополь. Завтра у нас с тобой появятся деньги. Большие деньги. Они не должны лежать в кубышке. Они должны работать, приносить доход. Над этим я и тружусь. Все, не мешай! У меня до смены еще 15 минут. Да, Алик, сменишься — займись снаряжением. Маски, костюмы, кеды, ножи — все должно быть O'Кей. Не забудь фонари, машинку для проверки валюту… В общем, ты сам все знаешь. Мильчик!..

— …В сто пятьдесят третий раз проверь машину! Ты думаешь, если часто лазить под капот, ей от этого лучше станет?

Глава 8

Израиль, шоссе Иерусалим — Бейт-Шемеш, август 199* года, йом ревии, 23

часа 05 минут

По узкому шоссе, петляющему среди покрытых сосновым лесом невысоких Иудейских гор, медленно катился серебристый "Рено-21" с тремя длинными гибкими антеннами на багажнике. Ближний свет фар выхватывал из темноты то светящийся указатель крутого поворота, то перебегающих дорогу ежей. Пред ежами машина почтительно притормаживала. Перед крутыми поворотами — нет. Впрочем, сидящий за рулем "Рено" человек никуда не торопился. Более того — он ждал. Лежащие на правом сидении в черном пластиковом "кейсе" полтора миллиона слегка возбуждали его. Но не более чем слегка… Хаим Левинштейн делал свою работу. А эти деньги… Обидно, конечно, но что поделаешь? Приказ есть приказ! К тому же Хаим был уверен в том, что "русским" не долго придется пользоваться результатами своего труда. Этот странный разговор по телефону с генералом Рудманом… Почти перед самым отъездом. Ничего конкретного, но Хаим чувствовал: люди Рудмана еще скажут свое слово в этом деле. "Может быть, они ведут меня?" — Хаим притормозил, погасил свет и внимательно огляделся. Шоссе было абсолютно пустым. Ни огней, ни звуков двигателя — только в лесу ехидно ухала какая-то птица. Хаим включил радиопеленгатор, пощелкал клавишами автопоиска: "Решет Гимел"[111], миштара[112], "Рэйдио Джордан", Маген Давид Адом[113]… В эфире шла обычная радиожизнь. Никто посторонний не вмешивался в ее плавное течение. "Чисто работают. Наверняка подключатся после. Кстати, интересно, как информация о нашей совершенно секретной операции попала в ШАБАК? Планкетти это вряд ли обрадует. Хотя, на его месте я не стал бы избегать контактов в этом деле. Впрочем, поэтому я и сижу здесь, а Планкетти — в Париже. Многие сотрудники Службы начинали в ШАБАК. Все-таки в Тресте нам не доверят на все 100 % — интересы Треста и интересы Израиля совпадают далеко не всегда… Почему же никто не звонит?"

Дорога уводила все выше в горы. Промелькнул столбик с табличкой "23".

"Скоро — спуск, — подумал Хаим, — а там недалеко и до перекрестка…" Его размышления прервало мелодичное булькание радиотелефона:

— Это 03-579… - хриплый голос произносил английские слова медленно, как бы неуверенно.

— Да, я жду вашего звонка!

— Где вы находитесь?

— Между двадцать третьим и двадцать четвертым километрами Бейт-Шемешского шоссе.

— Через пять километров сверните направо в сторону леса — там есть только один въезд по грунтовой дороге. У леса остановитесь. Заглушите двигатель. С собой — деньги, бумага и ключи от машины. Никакого оружия! Пойдете по направлению к лесу. Там мы вас встретим. Еще раз предупреждаю…

— Все понятно. Гарантирую вам… — разговор прервался.

Хаим придавил педаль газа. Машина, как застоявшийся в стойле конь, рванулась и понеслась вперед, рассекая темноту кинжальным светом противотуманных фар. Пять километров промелькнули быстро. В этом месте дорога уже шла под уклон. Слева был неглубокий обрыв, а справа — пологий подъем к лесу. "Рено" свернул с шоссе на грунтовую дорогу, прокатился еще метров триста и остановился у первых деревьев. Хаим закурил, вылез из машины и медленно пошел к лесу, держа в правой руке "кейс", а в левой — ключи от машины. Впереди кто-то дважды мигнул светом карманного фонарика.

— Остановитесь! — Хаим узнал тот хриплый голос, который он слышал по телефону, — не думаю, чтобы нам стоило сближаться более чем на пятнадцать-двадцать метров…

Глаза оперативника уже привыкли к темноте. Он хорошо различал три стоящие неподалеку фигуры в черном и в натянутых на лица тоже черных чулкообразных масках. В руках у одного из них было что-то вроде коротковолнового передатчика. "Пульт управления взрывом," — в голове промелькнули кадры видеосъемки. Второй держал фонарик, а третий угрожающе целился в Хаима из какого-то длинноствольного оружия, сильно смахивающего на бластер из фантастического боевика. "Дети играют в гангстеров! — Хаим с трудом сдержал смешок, — Если бы это было всерьез…"

Алик (а вел переговоры именно он — его английский был получше, чем у Валеры, не говоря уже об английском Милика) указал лучом света в сторону и, аккуратно выговаривая слова, произнес:

— Пожалуйста, поставьте свой портфель вон там, у того дерева, и отойдите на пятнадцать шагов. Мы хотим проверить ваши пожертвования.